— Почему не все поют? — спросил журналист. — Есть какие-то
правила?
— Тот, кто жизнь не дал, петь на поминании Животи не может.
Гость тоже права голоса не имеет.
— Дети, гости и бездетные молчат? — уточнил Терн.
— Так, — кивнула ведунья.
Процессия тем временем дошла до места и начала выстраиваться
вокруг основного камня.
У алтаря встал младший сын Федор и развел руки в стороны,
изображая клен. Вокруг камня собрались мужчины в рубахах, на
которых красовалась вышивка, и положив руки друг другу на плечи,
встали в круг.
На «сцену» перед камнем вышел глава семейства Горт и два его
сына. Закинув на плечи друг друга руки, встали в линию.
Песни утихли и повисла тишина. Все чего-то ждали.
В это время женщины вышли к мужчинам в кругу и вложили им в одну
руку по небольшой глиняной дощечке пятиугольной формы с какой-то
странной надписью. Взяв одной рукой таблички, вторую они оставили
на плечах соседа справа.
— Что это? Это те самые «Кифовы» таблички? — вполголоса
обратился журналист к ведунье.
— Плодородия угол, — сморщившись, ответила она. — Киф про них
первый написал, а таблички называются — Плодородия угол. У поля
пять углов, в каждый угол надо такую табличку закопать. А её перед
этим высушить на солнце, не давая дождю замочить, опосля в печи на
дубовых дровах обжечь. Только после того в ручье три седмицы
вымачивать надобно.
— Это я читал, но…
Дубовая не стала слушать нового вопроса, сместилась чуть в
сторону и подошла к плоскому булыжнику. К ней тут же подошла
молодая девушка, вложив в руки отполированный посох из цельной
ветки. Кривой, непримечательный, и видно, что старый.
Дубовая уперла его в камень, осмотрела всех собравшихся и
принялась отбивать ритм.
Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук.
На третьем цикле женщины затянули песню, и их подхватили
мужчины. Иван Николаевич задумчиво осмотрел происходящее, затем
опустил взгляд на камень, по которому стучала ведунья. В месте
удара виднелось заметное углубление.
Журналист задумчиво хмыкнул и взглянул на «сцену», где мужчины
начали приплясывать. Стоящие в кругу начали делать шаг влево,
двигаясь по часовой стрелке, громко притопывать и снова делать шаг,
подчиняясь ритму который выстукивала Дубовая, и поддерживали
женщины своим пением.
Иван Николаевич удивленно поднял брови, затем взглянул на ведьму
и снова на танцующих деревенский танец мужиков.