Лица всех были напряженными и
озабоченными. Они говорили о возможной гибели так же спокойно, как
крестьяне обсуждают бытовые мелочи. Долгое время моральное
состояние эскадры было невыскоим. Но сейчас, перед лицом скорого
боя, произошла спайка верхов и низов на фоне страха перед
противником. Но был не только страх. В глазах матросов иногда
вспыхивала надежда.
—
Может, выживем. Тогда уж отпразднуем как следует!
Ему хотелось организовать разведку, но он
боялся, что это случайно выдаст позиции эскадры. День прошел без
каких-либо происшествий.
Ночь была пасмурной, темной, с редкими
проблесками звезд. На море стоял густой туман. Ветер дул с силой в
три-четыре балла.
Эскадра приближалась к зоне, где
высока была вероятность столкновения с японскими разведчиками. Его
корабли шли с минимальным освещением, так как полное отсутствие
огней могло привести к авариям из-за тесного расположения судов.
Однако были предприняты все возможные меры, чтобы остаться
незамеченными для противника. Гакабортные огни приглушили, а
отличительные фонари направляли только внутрь строя. Топовые лампы
полностью отключили. Использование беспроволочного телеграфа строго
запретили. Все эти действия казались логичными и продуманными.
Небогатов отдал последние распоряжения: ночью запрещалось применять
световой семафор. Он надеялся, что за ночь не случится ничего
критического, так как все корабли следовали по одному курсу. Чтобы
занимать меньше места, а не растягиваться на многие километры, они
шли сжатым строем: левая колонна второй и третий боевые отряды,
правая - первый боевой отряд. Впереди разведочные суда, но
недалеко. В хвосте плелись их миноносцы. Основным риском этого
строя он считал то, что если вражеский корабль окажется между двух
колонн, то они будут вынуждены стрелять друг в друга. Поэтому он
приказал не использовать для отражения ночных минных атак
артеллерию калибра выше среднего. Всю орудийную прислугу 12
дюймовых башен отправили спать.
Несмотря на усталость, сон не шел.
Небогатов обошел палубы, заглянул в несколько башен. Офицеры и
артиллеристы, ожидая возможных минных атак, неотрывно следили за
горизонтом, пытаясь разглядеть в темноте силуэты вражеских
миноносцев. На других постах также дежурили матросы. Половина
экипажа находилась в полной готовности к действиям по первому
сигналу тревоги. Остальные могли отдыхать, но никто не снимал
форму. Однако спать не хотелось никому. Людей больше пугали не
артиллерийские обстрелы, а внезапные минные атаки. Ночь тянулась
мучительно, и каждая минута наполнялась тревожным ожиданием —
вот-вот раздастся взрыв вражеской торпеды у борта. В такой
напряженной обстановке долго молчать было невозможно — нервы
сдавали. Поэтому в темноте на палубах то и дело собирались группы
людей, тихо переговаривающихся между собой. Темы разговоров были
самыми разными, но о войне говорили меньше всего. В одной из групп
обсуждали женщин. Небогатов невольно вспомнил о своей жене и
дочери. Но сейчас было не до этого.