Он откинулся на спину и обречённо закрыл глаза. То, чего он
втайне ожидал, не произошло. Не исчезла вокруг вся эта природа, не
сменилась она на белые стены больничной палаты и участливые взгляды
медперсонала. Ужас! В то, что произошло, мозг отказывался верить,
потому как произошло то, чего никак не должно было, просто не могло
произойти. И ладно бы эта степь, бывает... Но две луны!
Силы, до этого взявшиеся непонятно откуда, стремительно покинули
тело. Веки отказывались разлепляться. Да Мишка и не хотел этого.
Так и лежал отрешенно, молча и неподвижно, совершенно ничего не
предпринимая. Сработал механизм защиты — перегруженное сознание
отключилось. Солнце закатилось за горизонт, наступила ночь.
В этот раз Мишка проснулся от нестерпимой суши во рту. Телу было
абсолютно наплевать на психологическое состояние личности, ему
требовалась вода. Кое-как поднявшись, движимый голым инстинктом,
Миша поплелся через выжженную полосу, пересёк ее и неровной
походкой побрёл вдаль, в степь...
Сознание проснулось неожиданно на довольно неприятной ноте —
ногу резануло болью. Мишка удивлённо уставился на поцарапавший его
стебель, помотал головой, оглянулся по сторонам... Толком ничего не
изменилось: всё та же степь кругом. Только справа, почти у самого
горизонта, над равниной виднелись выпуклости далёких холмов. Пожав
плечами и теперь уже смотря, куда ставит ноги, он двинулся к ним.
Какая разница, куда идти, если вокруг всё одно и то же? По крайней
мере, пока так. А тут хоть небольшое разнообразие.
Прохладный утренний ветерок, обдувая голое тело, заметно бодрил,
чувство жажды за несколько часов прогулки под ним немного
притупилось. Но всё равно Мишка прекрасно понимал, что если он не
найдет где-то в степи или в этих холмах воды, то... Сегодня ещё
ладно, а вот завтрашнюю дневную жару он точно не переживёт. Думать
о таком не хотелось. Думать вообще не хотелось. Голова была на
удивление пуста и, как ни странно, легка. Немного саднила
обожженная кожа и щипало порезанные ступни, но это было совершенно
не критично по сравнению с чувством утренней жажды.
Холмы медленно приближались, солнце уверенно стремилось в зенит,
жара нарастала. Утренняя свежесть незаметно сменилась жаром и
сухостью. Жажда подступила с новыми силами, голову заметно пекло,
шея и плечи горели от солнца. Полуденный зной сделал свое дело,
Мишка не заметил, как погрузился в себя.