Но не ходит вдовушка по гостям, не слышит разговоров праздных. А домашние тоже помалкивают, лишь косятся. Фиска с матерью перешептывается. Слышит Серафимушка, будто спровадить ее хотят в дом родительский, мол, страшно с ненормальной жить. Но не трогают бабоньку слова пустые, все ждет, как прикроется синим пологом свет белый, потянет ее подружка-метелица к пустому дому, сползающему к черной балке. А там сон ли, явь, но успокоится сердечко, дождется судьбы своей. С вечера идти побоялась, домашние, растревоженные слухами, по дому шастали, скучали в праздности. Еле дождалась, когда уснули, выскочила на крыльцо, а следом Матрена Спиридоновна:
– Куда? Не пущу. Что задумала, бесстыжая, к кому по ночам бегаешь?
Вернулись в дом, а там уже и Фиска поджидает – руки в боки:
– Сказывай, куда ходишь? Не дам семью позорить, ишь тихоня.
Молчит Серафима, да и что ответить? Что и сама не знает куда и зачем? Разделась, легла, а уснуть так и не сумела. Слышится, будто скребет кто в окно: «Сима, Сима».
К вечеру следующего дня Машенька к подружке на гаданье засобиралась. Всей семьей отговаривали, уперлась девка.
– Распоследнее мое девичье гаданье, как пропустить? Да и подруженьки все будут, сговорились уже гадать в доме Варварки Перелетовой.
– О чем гадать-то, заполошная, все угадано, – не пускает Фиска.
– Свадебный поезд у порога, а она, ишь ты, гадать, – вторит мать.
– Не ходи, – схватила Сима за рукав молодую золовку.
– Отстань, приживалка, – отдернула руку девка. И то, родителей теперь слушать незачем, последние деньки в отчем доме, а уж юродивую-то.
– Не ходи, – не отстает вдова. Сжалось сердце, беду чуя.
– Вот еще. Сказала, пойду, значит, пойду!
Договорились, что до дома Варвары сестру проводит Егор. Он же и забрать обещал ближе к ночи. Ушла Маша, а Сима места не находит, за что ни возьмется, из рук валится.
– Уймись, леворукая, – не выдержала Фиска, – пойди мальцам сказку какую расскажи, пока все горшки не перебила.
Бормочет что-то Серафимушка, а сама в темнеющее окно поглядывает. Вот и звезды на небе выступили, ясная ночь, морозная. Жарко печка топится, пироги на подходе. Но не празднично на душе. Как управились, Егор засобирался, только опередили его.
Дверь отворилась, и в облаке морозного пара появились девушки – раскрасневшиеся, наспех одетые.