Наконец, раздался стук в дверь.
Оракул прибыл точно в назначенное время.
— Войдите! — негромко произнёс
я.
Дверь открылась, и в кабинет вошёл…
старик? Нет, не просто старик, а развалина какая-то. Худой,
сутулый… Его лицо было изборождено глубокими морщинами, как будто
кто-то старательно и по многу раз елозил по нему граблями. Волосы,
когда-то, видимо, тёмные, теперь были полностью седыми и торчали во
все стороны, как солома. Одежда на нём висела, как на вешалке,
подчёркивая его худобу.
Этот человек был лишь бледной тенью
самого себя, которого я видел на фотографии в досье, и выглядел
так, будто только что выбрался из могилы. И, честно говоря, моё
первое впечатление было — «Скала, ты издеваешься?! Зачем ты привёл
ко мне этого доходягу?!».
— Николай Михайлович Соболев, —
представился «старик», с трудом передвигаясь по кабинету. — Можно
просто Николай. Или… как там у вас, молодых, сейчас принято звать…
«Колян»? Хотя нет, «Колян» — это для меня уже слишком.
Я с трудом сдержал смех. «Колян»,
значит. Ну и юморист, однако.
— Теодор Вавилонский, — ответил я,
поднимаясь из-за стола и протягивая ему руку. — Можете называть
меня просто Теодор.
Его рукопожатие было слабым и
неуверенным, будто он боялся сломать мне руку.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — я
жестом указал на кресло напротив своего стола. — Чай, кофе,
коньячок?
— Коньячок? — Соболев удивлённо
приподнял брови. — В такое-то время? Нет уж, увольте. Я, знаете ли,
завязал. Много лет назад. Впрочем, — он замялся на мгновение, —
…если у вас есть хороший французский гранд резерв. Я бы не
отказался от рюмочки. Чисто для… ммм… медицинских целей. Врачи
говорят, что в малых дозах он полезен для сердца.
— Фредерик! — крикнул я. — Принеси
коньячку.
Через несколько секунд в кабинет
вошёл дворецкий с подносом, на котором стоял графин с коньяком и
два бокала.
— Угощайтесь, Николай Михайлович, —
сказал я, разливая коньяк по бокалам.
— Благодарю, — Соболев взял бокал
трясущимися руками и, сделав большой глоток, блаженно прикрыл
глаза. — Ммм… отличный коньяк! Давно такого не пробовал.
Я с интересом наблюдал за ним.
«Оракул», значит. Скала говорил, что этот человек — живая легенда
Тайной Службы. Что он способен раскрыть любой заговор, прочитать
мысли, предвидеть будущее. Вот только… не очень верилось в это,
глядя на дрожащего старика передо мной.