— Муж меня накажет, — всхлипнула она, глядя на меня огромными,
влажными карими глазами в обрамлении мокрых ресниц.
— Осмотрите остальные вещи, чтобы убедиться, что больше в них
никто не заполз, а я никому не расскажу о случившемся. Говорить ли
мужу — решайте сами. Необходимости в этом нет.
Я проверила ребёнка и наложила на него несколько заклинаний —
одно должно было помочь антидоту расщепить яд, второе — вывести его
из организма, третье — поддержать маленького пациента в этой
борьбе, четвёртое — усыпить его на несколько часов.
Девушка, имени которой я так и не узнала, потрясённо замолчала,
прижимая ребёнка к груди, а потом тихо попросила:
— Вы только старосте не говорите, что я вам заплатила. Он
запретил…
Я лишь хмыкнула. Теория подтвердилась. Староста подговорил
остальных деревенских, чтобы усилить давление на Лану. Вот ведь
беспринципный стервец!
— Не скажу. Это не в моих интересах. Он хочет, чтобы я отчаялась
и пошла замуж за Дрогима, но этого не будет.
— Вы знаете, что Дрогим… жевун? — тихо спросила она, пряча
глаза.
— Вчера выяснила.
— Они это скрывают, но муж видел во время сева, как Дрогим
сначала ходил хмурый и злой, потом ушёл с поля в лес, пропал часа
на два, а вернулся довольный и счастливый, да как давай пахать. У
всех силы к вечеру уж на исходе, а он словно и не чувствует
усталости. Так и пахал до зари, даже не присел. Только кровью всё
плевал, но так, чтоб не видел никто. Но мой муж видел, а потом мне
рассказал.
— Сколько месяцев назад это было?
— Дак весной ранней. Снег только сошёл…
— Значит, месяца четыре, не меньше.
— Дотянул бы до зимы… Там не будет-то листьев этих клятых. Хотя
жевуны хитрые и прозорливые. У нас в деревне один аж три года
прожил — на зиму вытяжку делал, вываривал листья-то. Апосля совсем
уж с ума сошёл, жену с топором гонял, чуть не зарубил, так она
детей собрала и к родителям сбежать успела. Он всё по деревне бегал
и орал, что под кожей у него червяки. А потом он себе ногу
отчекрыжил да располосовал, видать, червяков искал. Так и помер.
Кровью истёк. Вот… — заговорщически поделилась она.
— Лоуза разрушает мозги, как кислота разъедает плоть. Никогда
даже не касайтесь её.
— Дак вырубают же её близ деревень. Но жевуны-то всё равно
находят. У них чуйка такая, да и в лес они не боятся ходить, хоть
днём, хоть ночью.