«Может, не дойдет, – с надеждой думал
он. – Все-таки война, а между нами и Карлом – вражеские
территории».
Вечером генерал пришел в писарскую.
Но не только за письмом королю.
– Вот еще текст, Пьер, – протянул он
священнику сложенный листок бумаги. – Когда закончите с воззванием
Орлеанской Девы, отбери пяток писарей, кто работает быстрее всех и
усади их за этот текст. Пусть переписывают только его.
– Сколько надо копий, Ваша
Светлость?
– Больше на одну, чем имеется, –
улыбнулся Наполеон. – Пусть переписывают, пока я не скажу «хватит».
И пока есть бумага.
Это было уже его воззвание. Наполеон
написал более конкретный текст. О том, что святую французскую землю
топчет кованый английский сапог, о том, что Жанна д’Арк на свободе,
а значит, борьба с врагом продолжается! Каждый француз обязан
принять участие в этой борьбе! Кто уклоняется от неё – достоин
позора; кто служит англичанам – достоин смерти. Наполеон кратко,
сухо и ёмко расписал, как можно поучаствовать в деле спасения
Франции – чтобы это было по силам каждому. Добавил, что Руан –
новый центр борьбы с иноземными захватчиками. Всех истинных сынов
Франции здесь ждут Жанна д’Арк и Армия Пресвитерианцев.
«Вместе мы победим!»
Пьер, шевеля губами, прочел текст.
Бумага почти незаметно дрожала в его руках.
– Странно, – невольно вырвалось у
него. Кошон испуганно захлопнул рот и покосился на генерала.
– Что странно?
– Ну… Простите… Но вы не пишете
письма нобилям. Графам или баронам. Даже рыцарям не пишите, а
просто людям! Даже Орлеанская дева написала королю…
– Графов – десятки, рыцарей – сотни.
А простых людей – сотни тысяч! Смекаешь? – генерал с улыбкой
постучал пальцем по лбу. – Математика, Пьер!
– Что они могут, простолюдины… – с
сомнением протянул писарь.
– Ты просто не знаешь мою Армию,
парень! – отмахнулся Наполеон. – У меня…
– Знаю! – неожиданно пылко оборвал
генерала Кошон. – У вас есть бригадир О. Его Светлость Гванук
снизошел до беседы со мной и поведал, что он… происходит из обычных
слуг.
– Верно, – тепло улыбнулся генерал. –
И ты, видимо, думаешь, что он такой один уникальный? Так знай,
Пьер, что две трети Пресвитерианцев – это крестьяне, слуги, прачки,
мастеровые, дикие охотники и прочий незнатный люд.
Оставив Кошона с отвисшей челюстью,
он повернулся было к выходу, но замер.