Читать Пресвитерианцы. Четвертый берег - Василий Кленин

Вопли продавцов, споры торгующихся мещанок, скрип колес и гомон многочисленной живности, сплетаясь в омерзительную какофонию, все-таки проникли в уши спящего. Мужчина гадливо поморщился, перевернулся на другой бок – паскудные звуки никуда не делись. Тогда с недовольной гримасой он приоткрыл левый глаз. В окно (закрытое на диво прозрачным стеклом) под высоким углом влетали солнечные лучи. Опять он проспал…

Соседство со Старым Рынком, конечно, имело немало минусов. И главный из них – шум. Но уж больно дом Рюбе хорош. В Бове у него таких окон не было. Хотя, вот постель была получше, и одеяло не такое колючее.

– С добрым утром, Ваше Преосвященство, – почти неслышно прошептал он сам себе. А в голове мысленно поменял фразу «с добрым утром, Ваше ВЫСОКО-Преосвященство»…

Истомился он уже! Но ничего: Руанское архиепископство у него практически в кармане. Еретичке практически конец. Вчера, при виде костра, что по его приказу сложили на кладбище аббатства, она всё-таки дала слабину. Пьер Кошон не иначе, как божественным провидением понял – надо давить! Но давить тонко – эта арманьякская дрянь легко обретала твердость камня. Поэтому епископ Бове, наоборот, пообещал ей смягчение положения. Камеру покомфортнее и заточение вместо костра, сжигающего живую плоть. А всего-то и нужно – сделать лишь то, что пристало любой добропорядочной католичке: признать власть Матери нашей Церкви и обрядиться в подобающее ее полу женское платье. Ловкач Эстиве давно уже состряпал признание. Тупая деревенская корова, не умеющая читать, подписалась под собственным чистосердечным признанием, думая, что речь в документе идет лишь о том, что сказал ей епископ…

Пьер Кошон сел в постели и перекрестился. Видит Бог – совесть его чиста! Ради торжества справедливости можно пойти на всё! Эта тварь должна получить своё! Он всё перепробовал, но сам дьявол помогал этой ведьме выпутываться из любых ловушек! О, дьявол силен. Даже умы вполне достойных мужей ему удалось смутить: де ла Фонтен перестал ходить на заседания, усомнившись в святой цели суда; слабак Леметр тоже… А еще инквизитор.

«И без вас справлюсь! – мысленно прорычал епископ. – Уже справляюсь…».

И заорал, почесывая голое бедро под рубашкой:

– Мишель!.. Мишель, сукин ты сын!

Когда слуги обрядили епископа и сопроводили его в столовую, тот сразу спросил: