– Нам нужно ехать. Сейчас, – произнёс
Окс. – Я... не знаю почему. Но нужно ехать.
Марго бросила на него удивлённый
взгляд – как он смог влезть в её мысли?! Но тут же заметила, что
парень нервничает и даже не смотрит на неё. Он крутил в руке,
подобранный на песке камушек, будто пытаясь успокоить себя
однообразными движениями. Как ребёнок, выросший в большом детском
коллективе, она неплохо умела видеть других людей. В детдоме дети,
как маленькие зверьки, учились считывать настроение взрослых и
старших ребят по их голосу, мимике и движениям тела. Это помогало
не попадаться под горячую руку тем, кто был не в духе. Ведь когда
родителей нет, всем глубоко плевать на твоё психическое здоровье. А
выместить раздражение и злость на младших детях, было самым обычным
делом.
Позже, учась в колледже и устроившись
на работу, Марго нередко также удавалось избежать неприятностей,
просто понимая, сто́ит подходить к человеку или момент неудачный.
Будь Окс её начальником, она сейчас не стала с ним спорить или
просить о чём-то, а просто сделала, как он говорит, каким бы
странным указание ни казалось.
– Я тоже не против поехать сейчас, –
поддержала она парня.
Кошара внимательно посмотрела на них.
Видимо, она что-то увидела взглядом своих, проникающих в самую
душу, жёлтых глаз. Либо просто доверилась чутью. Но лагерь они
свернули. Остатки мяса, которое предполагалось доесть утром, убрали
в сумки. Долили меха водой и тронулись в путь.
Оказалось, что пескоходы вполне могут
идти ночью, направляемые, хорошо видящими в темноте кошками. Отдых
им, конечно, тоже был нужен, но не так долго были они ещё в дороге,
чтобы эти выносливые животные не смогли продолжить путь.
Пушок почти сразу свернулся в клубок
и уснул. А Окс и Марго, несмотря на то что за день довольно сильно
устали, сидели оба как на иголках. Ехать ночью оказалось
страшно.
Если днём было хорошо видно, что
пустыня пустынна – она просматривалась во все стороны до самого
горизонта – и ничто не могло угрожать путникам. То ночью, даже в
свете выглянувшей из-за облаков луны, люди видели плохо. Каждый
бархан бросал глубокую угольно-чёрную тень в и без того совсем не
светлом пейзаже. Ночные жители пустыни наполнили её непривычными
людям звуками, зловеще шурша по песку и перекликаясь вдали.
Говорить в этой напряжённой атмосфере
тоже было страшно. Казалось, что если начнёшь разговаривать, то
сразу расслабишься, пропустишь сигнал об опасности. И Оксу с Марго
оставалось только напряжённо вслушиваться в тишину. Даже лиц друг
друга они не могли разглядеть как следует, чтобы почерпнуть хоть
немного уверенности. Впрочем, никакой уверенности на их лицах и не
было.