В отделе кадров ее заставили расписаться в ведомости и выдали на
руки новенькую трудовую книжку и тощую пачку фунтов. Петунья
поджала губы, взглядом оценив наличность – скорее всего, там не
хватит даже, чтобы оплатить месяц аренды, – и под сочувственным
взглядом кадровицы убрала в сумочку.
– Жаль, что так вышло, Эванс, – в ее ровном, как обычно, голосе
слышались нотки сожаления. Она налила Петунье чашку крепкого
черного чая и пододвинула вазочку с печеньем. Петунья вопросительно
взглянула на нее. – К твоей работе нет претензий, не переживай.
Просто, кое-кому срочно понадобилось рабочее место. Подвинуть можно
было только тебя.
– Вот как, – только и сказала Петунья.
Допив чай несколькими глотками, она вежливо попрощалась и, гордо
выпрямив спину, покинула двери офиса.
Пройдя несколько шагов твердой походкой уверенного в себе
человека, она постепенно замедлилась, пока не остановилась в
полнейшей растерянности на углу улицы.
Рабочий день только начался, и многочисленные прохожие спешили
мимо нее по своим офисам. Гудели и сигналили машины, мигали
светофоры, сотрудник полиции недалеко в чем-то распекал
пешеходов.
Не зная, на чем остановить взгляд, Петунья рассматривала
окружающих, не задерживая взгляда ни на ком больше чем на несколько
секунд. Сам собой ее взгляд переместился на блестящий новенький
автомобиль, остановившийся на красном сигнале светофона. Молодой
мужчина за рулем – крепкий и светловолосый – почему-то показался ей
знакомым, хотя Петунья никак не могла понять, откуда его знает. Это
впечатление усилилось, когда он, словно бы почувствовав ее взгляд,
повернул голову, и их глаза встретились.
Контакт взглядов длился всего мгновение, после чего Петунья
поспешно отвернулась, ругая себя за такую небрежность, а в животе
отчего-то стало тяжело и муторно.
Она не видела, что мужчина смотрел на нее немного дольше, с
похожим недоуменным выражением человека, который все тщится и никак
не может вспомнить нечто очень важное, но тут сменился сигнал
светофора, другие водители ему засигналили, поторапливая, и он
поспешил тронуться с места.
Краем уха Петунья услышала тонкий звон, как будто неподалеку
лопнула гитарная струна, но списала это на уличный шум, и скоро
забыла.
Впрочем, долго предаваться унынию было не в характере Петуньи
Эванс. Поглазев по сторонам еще немного, она, наконец,
преисполнилась желания что-то сделать, и поспешила к ближайшему
газетному киоску.