Петунья вздохнула и снова развернула карту. Быстрый взгляд по
сторонам подтвердил, что находится она как раз там, где должна была
быть. Так куда ей надо свернуть, чтобы выйти к нужному месту?
Кажется, в этом месте карта была напечатана с ошибкой, признала
она. Переулок, в который ей надо было свернуть, был на карте, но
отсутствовал в реальности. Петунья специально, не отрывая носа от
карты, прошла несколько дюжин шагов вперед и уперлась в тупик.
Она снова вздохнула, чувствуя себя совершенно беспомощной, и
заозиралась по сторонам. Если не знаешь куда идти, всегда можно
спросить у прохожих. Вот только, как назло, именно сейчас она была
на улице одна-одинешенька.
– Мистика какая-то, – пробормотала она себе под нос. Мистика,
потому что не магия. Магию Петунья не жаловала.
Продолжая оглядываться, она случайно заметила в стороне
небольшую вывеску. Возможно, если это заведение открыто, ей
подскажут правильную дорогу. Окрыленная надеждой, она поспешила
туда.
Лестница с тремя выщербленными ступеньками вела вниз, к
полуподвалу, к двери, чей мрачный внешний вид напоминал о
монастырях или застенках. На двери, немного косо, висела
вывеска
«Рука помощи» гласила надпись на вывеске. Вывеска была старая,
потемневшая от времени, но буквы, выведенные затейливым кеглем,
отчетливо читались. Чуть ниже, более регулярным шрифтом, значилось:
бар, время работы – всегда, когда требуется помощь.
От этого неформального оформления вывески за версту несло
«ненормальными», и Петунья заколебалась, стоит ли входить. Долгих
несколько минут она стояла, рассматривая вывеску, и до боли в
пальцах сжимала сумочку.
Наконец, необходимость победила неприязнь, и она деревянными
шагами преодолела расстояние до двери и уставилась на дверную
ручку. Та, вместо того, чтобы быть нормальной дверной ручкой,
представляла собой протянутую в приглашении к рукопожатию кисть
руки – большую, но изящную, с длинными аристократическими пальцами,
мужскую, судя по размерам. Не то чтобы Петунья была знатоком
мужских рук, но, когда она, помедлив, переложила сумочку из правой
руки в левую и осторожно вложила свою руку в протянутую ей
бронзовую, то импровизированное рукопожатие получилось почти
идеальным.
Стоило ей чуть осторожно обхватить ладонь, как бронзовые пальцы
крепко сжались вокруг ее руки. Петунья взвизгнула и задергалась в
тщетной попытке освободиться. За дверью угрожающе заскрежетал
какой-то механизм, защелкали невидимые шестерни, и дверное полотно
ухнуло в темноту, увлекая за собой и незадачливую посетительницу. В
холодном утреннем воздухе остался только пронзительный визг,
впрочем, скоро угасший, смешавшийся с другими звуками
просыпающегося города. Но даже так он не поколебал странного
спокойствия жителей этого переулка. Ни одни ставни не распахнулись,
ни в одних занавесках не появилось щелочки для подсмотреть. Никто
не обратил внимания ни на крик, ни на то, как растаяла в воздухе
темная дверь бара, оставив после себя только старую кирпичную
кладку.