– Что за шум? – поинтересовался тот.
Юноша опустился в кресло и закурил.
– Перкинс и Бростер, – ответил он, – шли вровень после семнадцатой лунки и решили поднять ставки до пятидесяти фунтов. Оба добрались до грина в семь ударов, и Перкинсу всего-то нужно было попасть в лунку с полуметра, чтобы свести матч к ничьей. А он возьми да и промахнись. Эти двое играют по-крупному.
– Занятно, – произнес старейшина, – большие ставки обычно делают те, на чью игру невозможно смотреть без содрогания. Чем выше мастерство игрока, тем меньше он ставит на кон. Только самым никчемным гольфистам свойственно подогревать интерес к игре большими деньгами. Однако я не назвал бы пятьдесят фунтов такой уж серьезной суммой для Перкинса и Бростера, ведь оба они довольно обеспеченные люди. Вот если вам угодно послушать…
Челюсть молодого человека слегка отвисла.
– Ой, надо же, я и не думал, что уже так поздно, – залепетал он, – мне нужно…
– …о действительно крупной ставке…
– Я обещал…
– …я с удовольствием расскажу, – закончил старейшина.
– Погодите, – угрюмо сказал юноша, – это не о том, как двое влюбляются в одну девушку и играют матч, чтобы решить, кому она достанется? Если так, то…
– Ставка, о которой я говорю, – ответил старейшина, – гораздо больше и значительнее, чем любовь женщины. Итак?
– Ладно, – сдался его собеседник, – давайте уж.
– Как известно, не в деньгах счастье, – начал старейшина, – пример тому – Бредбери Фишер, герой моей истории. У него, одного из самых известных нуворишей Америки, было две печали: отсутствие прогресса в игре и неодобрительное отношение жены к реликвиям гольфа из его коллекции. Однажды, увидев, как он любуется брюками, в которых Френсис Уйме победил Вардона и Рея в исторической переигровке[1] на Открытом национальном чемпионате, жена спросила, не лучше ли коллекционировать что-нибудь стоящее, вроде старых мастеров или прижизненных изданий.
Подумать только, «стоящее»! Бредбери простил ее, потому что любил, но обиду забыть не смог.
Как и многие из тех, кто пристрастился к гольфу в зрелом возрасте, понапрасну растратив молодость на коммерческие устремления, Бредбери Фишер был предан игре всей душой. Хоть он изредка и наведывался на Уолл-стрит, чтобы отнять миллион-другой у мелких инвесторов, главное место в его жизни занимали гольф и коллекция. Он начал собирать ее, как только увлекся гольфом, и очень ею дорожил. Воспоминания о том, что жена не позволила ему приобрести запонку Д.Г. Тейлора