Кровь мага что-то сделала со мной, сделала меня сильнее, чем
когда-либо. Каждый глоток крови усиливал меня, все эти века охоты,
я это чувствовал, но его кровь — мага, чья сила текла из неведомых
источников — пробудила во мне что-то большее. Я чувствовал, как мои
мышцы наливаются мощью, как зрение становится острее, как разум
очищается от тумана. Я мог слышать стук сердец за сотни шагов,
чуять запах страха сквозь ветер. И, впервые за тысячелетия, я мог
решать, когда жажда возьмёт верх. Это было... ново. И пьяняще.
Я двигался на север, к горам, где, по слухам, жили дикие
племена. Они не строили каменных домов, как минойцы, а прятались в
пещерах, боясь теней и молясь своим богам. Их страх будет густым,
их кровь — сладкой. Я знал это, как хищник чует добычу за
горизонтом. Моя охота не закончится, но теперь она станет тоньше,
изощрённые.
***
Спустя часы, лес встретил меня сыростью и полумраком. Деревья,
выше моего старого тела, сплетали ветви, закрывая небо. Солнце едва
пробивалось сквозь листву, и я чувствовал себя почти как дома — в
тенях, где моя сущность дышала свободнее. Земля под ногами была
мягкой, усыпанной иглами и мхом. Запах гниющей листвы смешивался с
далёким ароматом крови — звериной, человеческой, живой. Я шёл,
прислушиваясь к миру. Птицы замолкали, когда я проходил мимо, их
крошечные сердца бились быстрее. Они чуяли хищника. Хорошо.
Жажда росла, но я держал её в узде. Кровь мага дала мне власть
над ней — я мог ждать, выбирать момент. Это было как игра: чем
дольше я сдерживал голод, тем слаще становилась кровь, пропитанная
страхом. Я учился наслаждаться ожиданием, предвкушением.
Через несколько ночей я наткнулся на следы. Узкие, с отпечатками
грубых сандалий, они вели к реке. Племя. Я присел, коснувшись земли
пальцами. Взяв немного земли, принюхался. Запах был свежий — люди
прошли здесь утром. Их было трое, может, четверо. Я вдохнул глубже,
различая нотки пота, страха и... надежды? Они несли что-то тяжёлое,
возможно, добычу. Хотели кушать. Прожить ещё один день. Я
улыбнулся. Они станут моей добычей.
Я шёл по следу, двигаясь бесшумно, как луна, которая росла
каждую ночь на горизонте. Лес редел, открывая равнину, где река
блестела под луной. Я увидел их — четверо мужчин, сидящих у костра.
Они жарили тушу оленя, их голоса были низкими, грубыми. Их одежда —
шкуры, связанные верёвками, — пахла жиром и дымом. Я затаился за
деревом, наблюдая. Их кровь звала, но я ждал. Страх сделает её
вкуснее.