Улыбнулся, с полным ртом остатков от крови. Это так интересно.
Летающий туда-сюда ком, был словно послушный зверь, управляемый
моей воли. Это что-то новое.
Покинул пещеру, унося с собой новую силу и новые вопросы. Откуда
сила повелевать кровью? Кто создал девианта? Были ли "сияющие"
связаны с ним? И почему его кровь, как и кровь Креона, изменила
меня? Что я такое?
Я чувствовал, что становлюсь чем-то большим, чем был, но это
было интересно. Впервые за тысячелетия я не был уверен в своей
природе. Я думал что могу пить кровь только людей. Что лишь она
делает меня сильнее. Но это оказалось не так.
Но одно я знал точно: я — Охотник, хищник, высший. И никто — ни
люди, ни маги, ни девианты, ни эти сияющие — не встанет на моём
пути.
***
Пятьсот лет пролетели, как дни для смертного. Я бродил по
континентам, изучая мир, который расстилался передо мной
бесконечным полотном возможностей. Каждое столетие приносило новые
открытия — о себе, о силе, что текла в моих венах, о кровавом
искусстве, которое становилось моим призванием.
Первые века я провёл, изучая человеческие способы убийства.
Египтяне с их бронзовыми клинками, шумеры с копьями, кочевники
севера с их каменными топорами — каждый народ разработал свои
методы войны. Я наблюдал с теней, изучал их движения, запоминал
каждый приём. Не потому, что мне нужно было оружие — мои когти и
клыки превосходили любой металл — но потому, что знание делало
охоту интереснее.
В долинах Междуречья я следил за войнами между
городами-государствами. Воины сражались фалангами, их копья
блестели под солнцем, щиты звенели от ударов. Я спускался на поля
битв после сражений, когда раненые корчились в агонии, их кровь
пропитывала землю. Их страдания делали кровь слаще — боль,
отчаяние, последние мольбы к богам смешивались в ней, создавая
букет, который я научился различать, как знаток вин.
Но простая охота на людей начала наскучивать. Тогда я обратился
к более опасной добыче.
В лесах, что покрывали большую часть мира, водились создания,
которых люди ещё не истребили. Саблезубые тигры с клыками длиной в
руку человека, пещерные медведи размером с хижину, гигантские
волки, охотившиеся стаями. Их кровь была иной — дикой,
необузданной, полной первобытной ярости. Каждая капля делала меня
быстрее, сильнее, приближала к тому зверю, которым я когда-то
был.