Помню бой с саблезубом в горах Кавказа. Зверь был огромен — его
плечи доходили мне до груди, клыки блестели в лунном свете. Он не
знал страха, как люди. В его глазах был только голод и
территориальная ярость. Мы сошлись в пещере, где эхо наших рыков
сотрясало стены. Его когти разорвали мою грудь, но раны затянулись
за секунды. Мои пальцы впились в его шкуру, разрывая мышцы,
добираясь до пульсирующих артерий. Его кровь была как огонь — она
жгла горло, но наполняла силой. Когда я покончил с ним, мои
собственные клыки выросли, стали длиннее и острее.
Пещерные медведи учили меня терпению. Они были медлительны, но
невероятно сильны. Один удар их лапы мог раздробить камень. Я
научился уклоняться, использовать их массу против них самих,
направлять их ярость туда, куда мне нужно. В Альпах я провёл целую
зиму, охотясь на семейство медведей. Каждый бой был уроком. Мать
защищала детёнышей с яростью, которая превосходила любую
человеческую злобу. Её кровь, пропитанная материнским инстинктом,
дала мне что-то новое — чувство родство? Возможно.
Но истинное открытие пришло через управление кровью. То, что
началось как простая способность двигать капли, превратилось в
искусство. Я проводил ночи, экспериментируя с лужами крови,
оставленными после охоты. Научился формировать из неё оружие —
кинжалы и копья, твёрдые как металл. Кровь подчинялась моей воле,
как будто была частью меня.
Первое серьёзное открытие случилось в Анатолии. Я охотился на
купцов, что везли товары через горные перевалы. Один из них
оказался воином — его мышцы были натренированы годами боёв,
движения — точны и быстры. Когда я прыгнул на него, он уклонился и
ударил кинжалом мне в бок. Боль вспыхнула, но что важнее — его
кровь коснулась моей. И в этот момент я почувствовал связь.
Я мог управлять кровью в его теле.
Моя рука поднялась, и он замер, словно окаменев. Его собственная
кровь стала моим оружием. Я заставил её течь быстрее, его сердце
забилось так часто, что он схватился за грудь. Затем замедлил — он
стал вялым, безвольным. Потом попробовал нечто иное.
Сконцентрировался, и кровь в его венах начала двигаться в обратном
направлении. Он закричал, его глаза налились кровью, но он не мог
двинуться. Я держал его как марионетку.
Это открытие изменило всё. Теперь я мог не только пить кровь — я
мог управлять ею, пока она ещё была в живом теле. Люди становились
моими куклами, их собственная жизненная сила — моим оружием.