Я попытался сосредоточиться, почувствовать кровь вокруг себя.
Обычно мне было достаточно секунды, чтобы ощутить пульс жизни в
радиусе сотен шагов. Но сейчас — ничего. Пустота. Словно мы
находились в мёртвом мире.
Стены начали сужаться. Или это мне показалось? Туман клубился
всё гуще, давя на грудь. Я задыхался, хватая ртом воздух, но его
словно становилось всё меньше.
Паника — незнакомое мне чувство — начала подбираться к сердцу.
За столетия существования я привык быть хищником, охотником, тем,
кто контролирует ситуацию. А здесь я был беспомощен, как загнанный
зверь.
Тьма снова накрыла меня, мягкая и убаюкивающая. Я провалился в
неё с почти благодарностью.
***
Голоса. Сначала далёкие, неразборчивые, как шёпот ветра. Затем
всё отчётливее, ближе. Два голоса — мужских, знакомых.
— ...не понимаю, зачем такие сложности, — говорил один из них. —
Проще было бы закончить всё там, в горах.
— Аришем не терпит неповиновения, — отвечал второй. — Он сказал
— доставить живым. Значит, доставляем живым.
Аришем. Это имя отзывалось болью в моей голове. Создатель. Тот,
кто стоял за всем этим кукольным театром.
Я осторожно приоткрыл глаза. Туман рассеялся, и я мог видеть
ясно. Передо мной стояли две фигуры, повёрнутые ко мне спиной.
Одна из них была массивной, широкоплечей. Знакомая осанка,
знакомые движения. Гильгамеш. Тот самый Гильгамеш, которого я убил
несколько часов — или дней? — назад. Его шея была цела, на лице не
было следов нашей битвы.
Вторая фигура была поменьше, но в её позе чувствовались сила. Я
узнал его, цвет кожи был уникален. Фастос. Создатель чудесных
механизмов, тот, кто от скуки бросал свои изобретения людям, как
подачки собакам.
— Он просыпается, — сказал Фастос, не оборачиваясь.
Гильгамеш повернулся ко мне. На его лице играла усмешка — не
злобная, скорее заинтересованная. Словно он разглядывал интересную
диковину.
— Наконец-то очнулся? — спросил он, подходя ближе.
Я попытался встать, но тело всё ещё не слушалось. Руки дрожали,
ноги подгибались. Что они со мной сделали?
— Как?.. — прохрипел я. Голос звучал чужим, сиплым.
Гильгамеш усмехнулся шире.
— Как я жив, хочешь спросить? — он присел на корточки рядом со
мной, словно взрослый, объясняющий что-то ребёнку. — В отличие от
людей, смерть не является преградой для жителей Олимпии. Мы не
умираем в вашем понимании этого слова. Мы... перерождаемся.