Август уже не держал всё в руках. Он управлял. Слушал.
Перераспределял. Он дал Максу чёткие инструкции по отчётности,
распределил Артёму список задач на неделю, включая отслеживание
ценников у конкурентов (в одном дворе появился парень с китайскими
брелоками), а Валю попросил создать фиктивный "альбом предпочтений"
— куда дети якобы записывали, что им хотелось бы купить. На деле —
это была разведка.
Но с этим росли и издержки. Ассортимент начал требовать денег.
Настоящих. Не школьных мелочей, не фантиков. А купюр, за которые
продавцы на рынке отдавали товар. А те, в свою очередь, начинали
запоминать лицо.
Вадим, его взрослый контакт, уже трижды намекал, что неплохо бы
начать работать по предоплате. Без доверия. Август знал: долго
вытягивать отсрочку не получится.
Вот почему сегодня он должен был сделать обмен. Настоящий.
Деньги за деньги. Первый раз — без сопровождения, без защиты, без
помощи. Он сам выбрал точку — будку возле трамвайной остановки на
Киргизской. Маленькая, со старыми, закопчёнными стеклами. Там
сидела женщина с лицом, будто вырезанным из картона. Летом она
продавала мороженое, зимой — принимала валюту.
Он вышел из квартиры чуть позже девяти. Карман куртки был
плотный — сто долларов, тщательно завернутые в фольгу и чёрный
пакет. Деньги не должны мяться. Не должны пахнуть чем-то домашним.
Только бумагой.
Путь до точки занял двадцать минут. Он шёл медленно, будто
просто гулял. В голове — список того, что надо сказать. Проверочные
фразы. Интонации. Тонкая вежливость, чтобы не вызвать раздражения.
Умышленная наивность — чтобы не вызвать страха.
Женщина посмотрела на него сверху вниз. Потом снова вниз — на
его ботинки. Щёлкнула кнопкой. Заговорила хрипло:
— Сколько?
— Сто. Курс ваш.
— Крупными?
— Да. Четыреста девяносто три, если без вопросов.
— Хорошо.
Она протянула пачку. Он не спешил. Пересчитал. Четыреста
девяносто одна. Промолчал. Сделал вид, что всё в порядке. Но
запомнил. И её глаза, и ногти с облупленным лаком, и запах — смесь
сигарет и пыльной ваты.
Он вышел. Деньги были у него в кармане. Первые — настоящие.
Пришедшие из ниоткуда, через его схему, через выстроенную сеть.
Теперь они пахли улицей. Обманом. Ответственностью.
Он сел на лавку за остановкой, достал блокнот и написал:
"Будка — небезопасно. Женщина жадная. Курс можно выбить выше.
Надо искать мужиков. Те честнее — репутация важнее."