– Эй, – тихо позвал я. Вот гад бесчувственный.
Почему-то подумалось, что это может быть ловушкой на меня.
Приманка на последнего припоследнего Благого. А что? Макаровы
старый род, могут многое знать, в том числе и про силу крови
побольше моего.
– Проснись! – зашипел я.
Мужик заворочался. Сел на кровати. Протер глаза правой рукой.
Левой была культей, как и правая нога.
Худое изможденное лицо, серая ряса, будто на средневековом
завсегдатаи казематов, из-под растянутого ворота проглядывают
шрамы.
Родич не понял, что его разбудило, он приложил ладонь к груди,
сморщился, глядя в окно, и такое страдальческое лицо сделал, что,
казалось, сейчас завоет.
– Не поворачивайся, – тихо проговорил я. – Делай вид, что ничего
не слышишь. Отвернись к стене, отринь все мысли, и внимательно
прислушайся к силе крови, родич.
Он вздрогнул. Глаза остекленели. Мужик торопливо лег, накрылся.
И спустя мгновенье я услышал выдох. Не совладал с эмоциями. Почуял.
Не представляют, что у него сейчас в душе творится.
– Я сейчас возьму ключи, а потом мы в невидимости уйдем.
Вопросов не задавай. Выполняй в точности все команды. Если понял,
накройся с головой.
Он выполнил требуемое.
Я дошел до поста охраны этажа. Огромная связка ключей валялась
на столе. Я тихо отцепил нужный, спасибо номера камер на бирках
имелись.
Вернулся, немного начиная паниковать. Дар, если сравнивать его с
мышцами, сейчас уже подрагивал от натуги.
Я вставил ключ в замок и тихо провернул. Вот сейчас был очень
важный момент. Я поймал все лучи, которые камера собирает в свою
линзы, и зациклил их, как бы обрезав от реальности, застопорив
видимое ей.
Если не получилось, то нам конец.
Открыл дверь, тут же прикрыл за собой.
– Камера нас не видит. Я не знаю, насколько этот эффект. Делаем
всё быстро.
Я достал из нагрудного кармана надувную бабу и накачав её,
засунул под одеяло. Поправил немного, пригляделся. Ну вроде
сойдет.
Узник пребывал в легком ступоре. Наверняка, представлял себе
сотни видов побега за все года заточения, но ни в одном не
фигурировал симулятор женщины.
– Ходить ты нехрена тихо не сможешь, – затараторил я. – Цепляйся
рюкзаком. Быстро!
Родич явно не верил в происходящее. Это отчетливо читалось по
его глазам.
Он взобрался на кровать, и уже оттуда уцепился мне за спину.
Легкий для мужчины его роста, болезненно худой и пятидесяти кило
нет.