Так бы и сел, но узнал Дамир, который по многочисленным побоям давно догадывался о правде, но не вмешивался по просьбе Ильяса. Не его это дело. Только его семьи. И друг молчал. Но не в тот раз. В тот раз он пошел и рассказал обо всем своему отцу. И тот, как ни странно, помог. Более того, нашел ему новую семью в лице своего друга, заведующего школой боевых искусств. Поэтому когда, спустя годы, Нурлан Вазганович пришел и предложил ему работу по обеспечению безопасности своего старшего сына, Ильяс, не раздумывая, согласился.
Так и пришли к текущему моменту.
Конечно, в рассказе для Этери, Ильяс ограничился еще более краткой версией, чем той, что пронеслась у него в воспоминаниях, но и этого оказалось достаточно. Вернулся в настоящее мужчина от тихого всхлипа рядом.
Вздрогнул и растерянно уставился на плачущую девушку рядом.
— Мне так жаль… — прошептала она едва слышно, глядя на него влажным взором цвета замерзшего озера.
А он как увидел ее слезы, сердце собственное вырвать захотелось за то, что довел ее до такого состояния.
— Этери… — выдохнул.
А затем сдался.
Когда ее руки крепко обняли его за плечи, а сама она щечкой доверчиво прижалась к груди, где захлебывалось в крови его бешено бьющееся сердце. И она наверняка это слышала. Но да пусть. Что угодно, только не отпускает. Он даже душу готов продать еще раз за то, чтобы этот миг никогда не заканчивался.
Этери прижалась плотнее, продолжив что-то шептать себе под нос. Кажется, что-то утешительное для него. Громкий стук собственного сердца все собой затмевал. Да и не важно это.
— Тише, кошка, все хорошо. Давно прошло. Не плачь, пожалуйста, — прошептал Ильяс, проводя пальцами по открытой половине заплаканного личика, стирая с него следы соленых капель.
— Это так не честно, — всхлипнула она, чуть отстраняясь, чтобы взглянуть на него. — Ты не заслужил такого. Никто не заслужил.
И у него сердце в очередной раз защемило от ее неприкрытой уязвимости. Такая доверчивая. А он точно попадет в ад за то, что пользуется ее наивностью.
— Ерунда, — улыбнулся мягко, продолжая стирать пальцами ее слезы.
Не удержался и коснулся губами, перехватив одинокую каплю, зависшую на нижних ресничках. И вот что странно. Она ведь по всем законам должна быть соленой, но ему показалась сладкой-сладкой. Настолько, что не хотелось прекращать. И он целовал. Снова и снова. Глаза, пухлые щечки, мягкие губы, опять щечки, глаза, лоб. Забылся настолько, что и звук входящего на телефон не сразу воспринял за реальность.