Томас в недоумении уставился на тонкую ткань в своих руках и осмотрел повреждения.
— Это не похоже на Алию. Такие вещи случаются. Это просто совпадение, что это случилось именно сегодня!
— Ты обвиняешь меня во лжи? — вскричала Яэль, выйдя из себя, в то время как он положил платье на место и повернулся к ней.
— Разве прощение не является одной из величайших добродетелей христианства? — поинтересовался он, садясь рядом на край ее кровати, как делал это каждый вечер. — Разве Христос не призывает нас любить ближнего, как самого себя?
Как бы ей хотелось бросить ему в лицо, как равнодушно она относится к его Иисусу!
Что изменил этот Иисус, кроме того, что создал Церковь, поклоняющуюся первосвященнику, которого все должны называть Папой, и который единственный из всех священнослужителей имеет доступ в Святая Святых?
Их фарисеи называли себя священниками, и только последние могли прощать всем людям грехи?
Вместо многочисленных простых храмов Римско-католическая строила огромные соборы и выражала свое милосердие, истребляя евреев…
Что мог сказать Иисус ей, еврейке Яэль, кроме порядка молитв с розарием (традиционные католические четки из 50 зерен для молитв).
Ничего!
А с розарием она молилась только тогда, когда невозможно было поступить иначе, и беззвучного движения губ монахиням было недостаточно.
Задыхаясь от ярости, Яэль смотрела на величайшего лицемера из всех.
Он не должен был замечать, как горячо она ненавидит его и его церковь!
— Ты прав, — простонала она еле сдерживаясь — Все совершают ошибки!
Успокоившись, что сгладил ситуацию, граф улыбнулся и прижал губы к ее лбу.
— Когда я дома, то жажду покоя — поднимаясь напомнил он ей — Мне трудно выносить войну в этом мире. Не позволяй ей войти и в наш дом!
— О, она уже здесь и идет полным ходом! — горько усмехнулась она, но лишь кивнула в знак согласия. — До сих пор ты этого не замечал...
— Да, мой господин, как пожелаешь. Ради мира я пойду по трупам!
Граф Лоран смотрел на нее, будто впервые полностью осознавал ее, и это наполнило Яэль тревогой.
Если бы он увидел ее насквозь, он начал бы ее опасаться!
Но девушка собиралась хитростью удивить его. В каком-нибудь месте под солнцем Израиля она поразит его… его же смертью!
— То была всего лишь шутка, мой господин, — смягчила она свои слова, гадая, поверил ли он ей.