Она вся вздрогнула, когда из гортани Томаса вырвался второй, в этот раз глубокий стон.
То был какой-то тоскующий и в то же время удовлетворенный звук. Он удивительным образом успокаивающе подействовал на ее мучительную возню…
В решающий момент Томас окончательно проснулся, резко дернулся вверх, заставив ее тем самым потерять равновесие и вцепиться руками в его плечи.
От его быстрого движения его мужская плоть вошла в нее так глубоко, что Яэль невольно вскрикнула от острой боли.
Его глаза сверкали в серебристом свете, отражая серебряный свет луны, как два зеркала. Несколько секунд подряд он не двигался, словно пытался осознать происходящее.
В скором времени он оценил всю ситуацию, схватил ее за бедра и, приподняв вверх, спустил с себя. Затем сам встал на ноги, помог подняться ей и повернулся к ней спиной, чтобы ее нагота больше не попадала в поле его зрения.
— Что ты наделала? — задыхаясь прошептал он — Боже мой, что ты наделала???
— Я создала неопровержимые факты, — заявила Яэль, испытывая облегчение от того, что одержала хотя бы частичную победу.
Она почувствовала влагу между ног и одной рукой просунула между ними его рубашку, вытирая ею кровь.
Это было ценно. Это было доказательство того, что он лишил ее невинности!
Хотя, ей все еще казалось, что она чувствует его огромный орган внутри себя, как будто он вонзил в нее свой меч…
Эйфория покалывала ее вены, и она бурно закружилась на месте.
— Теперь ты не сможешь аннулировать брак со мной и никогда не вернешь меня обратно в монастырь, — засмеялась она.
По его резким движениям девушка поняла, что он застегнул свои штаны.
Томас Лоран повернулся к ней.
— Значит, твоя неприязнь к монастырю сильнее, чем та, которую ты испытываешь ко мне?
— Да, — согласилась она, подумав про себя, что с этого момента он больше не в безопасности рядом с ней.
Если бы Лоран не оставил свое оружие на хранение трактирщику, он, вероятно, был бы уже мертв!
Но поскольку у нее не было доступа к своему кинжалу, а его меч, лежавший на столе, был слишком тяжел для нее, она, как и планировала, выиграла для себя лишь время, совершив дефлорацию.
Таким образом, граф Лоран в ее скором будущем одной ногой уже стоял в могиле.
Томас молча разглядывал свою нагую супругу, заметив темные пятна, казавшиеся черными на его чистой белой льняной рубашке.