– И с немцами, – беззвучно рассмеялся Миша.
– Ну да. Русский плюс немец – это вообще гремучая смесь.
Всем прятаться и бояться.
– Я тебя люблю, – громко сказал Миша.
– И я тебя, – улыбнулась Аня. – Идём обедать,
есть хочется.
– А потом скажем Карссу и Стане, что мы готовы
сотрудничать, – так же громко заявил Михаил. – Сколько
можно сиднем сидеть в четырёх стенах. Пора и поработать!
…Император «южных» сварогов Леслат Пятый Трииу был не в духе. С
утра он устроил разнос повару за то, что тот якобы перепутал дни и
вместо положенной творожной запеканки подал молочную кашу, которую
император намеревался есть завтра. И не извинился, когда
выяснилось, что дни перепутал не повар, а он сам. Затем настал
черёд любовницы-фаворитки. Ей вздумалось попросить новый шикарный
флаер, так как старый, приобретённый меньше года назад, якобы вышел
из моды. На фаворитку император наехал с особым размахом, поскольку
давно чувствовал, что её пора менять, как тот флаер. Вот как раз и
случай подвернулся.
Тем не менее настроение не улучшилось. Леслат Пятый не переносил
женских слёз, а фаворитка рыдала в три ручья и во весь голос.
Хорошо хоть разговор шёл не с глазу на глаз, а по защищённой линии
связи, и император в какой-то момент просто отключился.
Последнее время подобное случалось с ним частенько. Его личный
врач уверял, что хандра – это реакция психики на испытуемые ею,
психикой, нагрузки. Утрясутся, мол, срочные государственные дела, и
всё вернётся в норму. Но Леслат Пятый не без оснований подозревал,
что врач его просто успокаивает, а дело совсем в другом. А именно в
том, что он, император, стареет. И поделать с этим ничего нельзя.
При всех достижениях медицины могущественные свароги, чьи обе
империи раскинулись чуть ли не на десятую часть Галактики, ничего
не могли поделать с естественным угасанием организма. Разве что
слегка замедлить и относительно успешно купировать самые противные
старческие недуги.
– Типа импотенции, – вслух произнёс император.
– Прошу прощения? – вскинула голову прекрасно
натасканная и обычно понимающая его с полуслова личная помощница
Юрини. Она служила у него последние двадцать лет, была старше
императора, и у него никогда не возникало желания с ней
переспать.
«И хорошо, – подумал он. – Слишком ценный работник для
этого. Других хватает».