Агнесс стояла за плечом, читала, что я пишу.
— Может, сообщить в базельскую больницу?
Я задумался. У меня не было предубеждений нарушить швейцарский
«нейтралитет» коллег. Для начала там можно было бы «разграбить»
больничную аптеку.
— Оставим на крайний случай. Пусть сначала наша медицина
потрудится, — я повернулся к жене. — Не боишься ехать со мной на
войну?
— С тобой? Хоть в штыковую на японские траншеи!
Вот правильный ответ правильной фрау!
***
Мои предчувствия оправдались с лихвой. Следующие несколько дней
превратились в сплошную борьбу с невидимой, но весьма эффективной
бюрократической машиной. Казалось, весь аппарат управления
маньчжурской армии и тыловых служб Манчжурской железной дороги
задался целью не выпустить меня из города.
Заявка на отдельный вагон для меня, Агнесс, Жигана и нескольких
слуг «потерялась» где-то между управлениями. Выделенные
Воронцовым-Дашковым через Красный Крест первоначальные средства
застряли в местном отделении Госбанка под предлогом «проверки
полномочий». Проездные документы для Агнесс, как для «частного
лица, следующего в зону военных действий», требовали теперь личной
визы коменданта гарнизона, который внезапно оказался «в
инспекционной поездке на линии». Даже попытка нанять частным
порядком несколько больших фур для перевозки первоначального багажа
и оборудования наткнулась на глухую стену — все извозчики вдруг
оказались «заняты на военных перевозках».
Авареску, с которым я вынужден был столкнуться в управлении
полиции по поводу документов Агнесс, разводил руками с фальшивым
сочувствием:
— Война, князь, война... Приоритеты... Потерпите немного, все
уладится.
Я скрипел зубами, но понимал, что прямой конфликт сейчас
бесполезен. А снова подкупать кого-нибудь — денег не напасешься.
Пришлось действовать иначе. Резкая, но предельно корректная
телеграмма Воронцову-Дашкову в Порт-Артур с описанием
«непредвиденных логистических трудностей, ставящих под угрозу
своевременное открытие стратегически важного госпиталя». Звонок по
единственному работающему телефону напрямую в штаб Куропаткина с
просьбой «оказать содействие представителю Красного Креста». Ответ
был вежлив, но расплывчат. У всех свои заботы.
Тут вступил в игру Жиган. На свободе он действовал как ураган.
За два дня — через кого-то из старых знакомых, с коктейлем из
лести, угроз и обещаний — он нашёл и зафрахтовал теплушку в составе
военного эшелона с инженерным оборудованием. Под каким предлогом и
с чьего одобрения — знать я не хотел. Главное, результат.