Институт… Политех… Эх, времена.
Чертежи эти бесконечные, сопромат долбаный, ТММ… Ночи без сна перед
сессией, запах аммиака от синек — помню как сейчас. Тогда казалось,
что всё сложно, пипец как сложно, но ведь понятно и логично было!
Мир формул, расчетов, законов физики — все четко. Я ж не случайно в
инженеры подался. Меня с детства всякие механизмы завораживали:
отцовские часы со стеклянной крышкой, движок старенького «Москвича»
— мы его в гараже с батей перебирали, мосты ажурные… Красота в этом
была своя. Разобраться, как железка работает, как нагрузки идут,
как одна шестеренка другую крутит — это мне было куда интереснее
всякой там гуманитарной лабуды.
Потом армия. Инженерные войска.
Саперы. Не сахар, конечно. Мосты понтонные наводили, окопы рыли, с
техникой возились. Не война, слава богу, но пороху понюхать
пришлось. Зато научился не только за кульманом сидеть, но и лопатой
махать, и гайки крутить, даже со взрывчаткой немного дело имел.
Дисциплина, умение приказ выполнить и сделать то, что надо, хоть
тресни — это оттуда. К счастью или нет, но попал я в боевую часть.
Не самый кайфовый опыт, но полезный. На гражданке потом пригодилось
не раз.
А потом — заводы, заводы, заводы.
Начал мастером, потом конструктором, технологом, начальником цеха
дорос, главным инженером проекта вот стал. Разные конторы, разные
задачи. То старье какое-то модернизируешь, то новые линии
запускаешь, то вообще что-то нестандартное придумываешь с нуля.
Были и удачи, чем гордился. Помню, как запустили линию труб этих
высокопрочных для Севера — полгода бились насмерть, но сделали!
Премии были, грамоты, уважуха от коллег. Ну и косяки были, конечно,
куда ж без них. Один раз чуть не запороли пресс уникальный — ошибка
в расчетах термообработки станины. Вовремя спохватились,
переделали, но нервов ушло — вагон. Вот тогда я научился всё
перепроверять по сто раз и никому на слово не верить, особенно
подрядчикам. Железо — оно ошибок не прощает. Или держит, или
ломается. Всё.
Эта работа проклятая, вечные авралы,
командировки, совещания до ночи, они-то семью и сожрали. Ленка
сначала терпела, потом пилить начала, а потом просто устала ждать,
пока я с завода вернусь.
«Ты там живешь, на своем заводе, —
сказала как-то. — А мы с Сонькой для тебя — так, довесок к
зарплате». Наверное, права была, чего тут спорить. Я по-другому не
умел. Не мог выключить голову, оставить проблемы на работе. Они и
дома в голову лезли, спать мешали, выходные редкие травили. Развод
прошел как-то тихо, без скандалов. Просто всё, разошлись. С
Сонькой, с дочкой, тоже всё наперекосяк пошло. Возраст этот
дурацкий, обиды на отца, которому вечно некогда. Звонить стала всё
реже. А я слов нужных найти не мог. Всё думал: вот запущу этот
чертов стан, полегче станет, время появится, съезжу, поговорю. Ага,
съездил. Поговорил.