Снова костерю себя второй раз за минуту, поскольку о наличии
местного соответствия полуострову в виде сапога памяти Атени ничего
не известно.
Не то чтоб я был не уверен в Алтынай (как раз наоборот), но
бережёного, как говорится…
К моему везению, наша теологическая беседа прерывается
появлением шумно вываливающегося в круг перед юртой
мальчишки:
- Алтынай, там в твою юрту послание! – возбуждённо голосит
тот.
- Без мужчины не пойду, - коротко роняет Алтынай в ответ, -
жди.
Затем она исчезает в юрте, не запахивая, впрочем, полог
(заменяющий двери). Внутри она быстро натягивая зачем-то белый
чапан (или как эта одежда у них называется?), потом -
что-то типа диадемы на голову, вдевая в уши серьги и буквально за
считанные мгновения преображаясь в образец почти что модели. Пусть
и с ярко выраженным этническим уклоном.
Затем она выходит из юрты и, прихватив меня за рукав, почти что
тащит за собой, поясняя на ходу и совсем не стесняясь любопытного
паренька, семенящего рядом:
- Мне может понадобиться твой совет и помощь. Это наверняка от
Наместника, сама могу быстро не сообразить, что отвечать. Плюс,
может понадобиться говорящий на пашто.
- Понял, - моментально включаюсь. – Быстро поясни, как правильно
действовать.
- Действуй, как моя правая рука. Я сама буду рядом и чуть сзади.
– Двумя фразами ориентирует по формату протокола встречи Алтынай. –
Если тебя надо будет поправлять, я вмешаюсь. Но до того момента,
действуй по своему усмотрению. Всё равно ты самый умный и быстро
думающий мужчина рядом со мной сейчас…
- Понял.
- Приветствую посланника Наместника Султана, - чуть удивлённо
поднимает бровь Алтынай, подходя к странновато выглядящему в степи
гостю, рядом с которым уже топчутся вездесущий Еркен и пара парней,
как две капли воды похожих на него же. Видимо, родня
Еркена.
- Приветствия Ханскому Шатру из Канцелярии Наместника, -
церемонно и достаточно учтиво кланяется одетый явно по-городскому
мужик на ломаном туркане. Затем извлекая из недр своего одеяния
какой-то бумажный свиток и протягивая его в руки Алтынай.
Как предписывалось Алтынай, принимаю пергамент из рук чиновника
и впиваюсь в него глазами. Не понимая ни слова, поскольку сама
бумага написана тем самым, незнакомым мне, алфавитом, которым
пользуется и Алтынай.
Если бы это было что-то, хоть отдалённо напоминающее
письменность пашто