Выключаю запись. Всё.
Защёлкиваю шлем. В ушах привычный треск радиоканала.
Мертвый холод уже пробирается сквозь скафандр. Конденсат на
стекле шлема мешает обзору. Шаги даются тяжело, словно идёшь против
ветра, которого здесь нет.
Данные позволяют быстро определить конкретную точку. Нашёл.
Пробоина рваная, с острыми краями. Воздух вырывается в космос со
скоростью — с шипением. Беру заплатку, фиксирую. Руки немеют.
— ЦУП, это СО-1, начинаю внеплановый выход. Пробоина в зоне
стыковки СУД.
— Подтверждаем, Алексей. У вас двенадцать минут до критического
падения.
Мои пальцы в толстых перчатках нащупали аварийный комплект
ЭГК-1М. Внутри всё нужное — трёхслойный гермопласт и армирующая
сетка.
За корпусом я слышу шипение убегающего воздуха.
— Начинаю наложение заплаты. Температура поверхности: минус сто
двадцать, перчатки «Беркут» держат.
— Экипаж в безопасности? — голос ЦУПа неестественно ровный.
— Подтверждаю. Передаю управление Кос…
Раздаётся какой-то новый треск. Я прислушиваюсь. Что-то ломается
внутри конструкции. Взрыв? Нет… Просто старое железо, годы на
орбите дают о себе знать.
— Алексей? Алексей! Ваши показатели…
Не отвечаю. Всё плывёт перед глазами.
Последнее, что я вижу — Землю в иллюминаторе. Такую
красивую…
И звёзды. Такие же, как тогда, в детстве, когда я впервые решил,
что обязательно полечу.
Последняя моя мысль: ребята выжили.
А я… Но додумать не успеваю — сознание провалилось в бездну.
***
Сначала я ощутил тяжесть в теле. Жив? Как такое возможно? Лежал
я на чём-то твёрдом, неровном, поэтому было очень неудобно. В носу
стоял запах бензина или автомобильных выхлопов и чего-то кислого…
Кефир? Похоже. Но как? В космосе?
Где-то совсем рядом слышались незнакомые голоса: взволнованные,
но приглушенные, будто сквозь воду.
— Дышит?
— Жив, жив… Головой, видать, стукнулся.
— Ну герой… Котейку снял. А сам чуть не расшибся.
Я попытался пошевелиться, хотя бы открыть глаза, но веки словно
свинцом налиты. Где я? Последнее, что помню это треск, вспышка, в
иллюминаторе Земля и звёзды.
Сквозь полутьму пробился резкий свет, и я, наконец, разлепил
глаза. И тут же зажмурился, поднял дрожащую руку, заслоняясь от
солнца. Небо тут голубое, прекрасное. Совсем не то, что бездонная
чернота в космосе.
— Очнулся! — надо мной склонилось мужское лицо с щетиной и
глубокими морщинами. В нос тут же ударил резкий запах махорки и
пота. На голове у незнакомца потрепанная кепка-семиклинка.