— Ну как, хлопец, очухался? — голос такой хриплый,
обеспокоенный.
Я попытался сесть, но голова тут же начала раскалываться, а
обстановка, которую я и так еще не слишком-то разглядел, поплыла
перед глазами. Машинально потрогал затылок, где пульсировал сгусток
боли, но пальцы нащупали что-то влажное, липкое. Отдёрнул руку,
поднёс к глазам ладонь и увидел, что та в крови.
В голове роится куча мыслей. Где я? Почему лежу на земле? Почему
в крови? Что со станцией и командой? И почему здесь запахи города,
от которых я за последние месяцы отвык там…
Мои размышления прервал звонкий женский голосок:
— Не двигайся, парень, скорая уже едет!
Парень… последний раз так меня называли лет двадцать назад. И то
с натяжкой.
Повернул голову на звук — сквозь толпу протискивалась
девушка.
— Я бинт принесла. Всё, что нашла.
Щурюсь, чтобы разглядеть её. Темные волосы, собранные в хвост,
хрупкая фигурка, платье в мелкий цветочек. Простенькое, ситцевое,
больше похожее на домашнее.
— Машка? — хрипло выдыхаю я с затаенной надеждой.
Она присела на корточки рядом со мной, наморщила лоб и
недоумённо спросила:
— Что? Нет, я Оля.
Я несколько раз моргнул, протёр глаза. Зрение прояснилось. Нет,
не Маша. Совсем другая. Мне помогли встать. И я всё-таки оглянулся
— значит, я посреди города. Странного города.
Медленно обвел взглядом окружающих. Люди — вроде бы обычные, но
что-то в них резало глаз. Пришлось ещё немного подумать, прежде чем
я понял, что не так.
Мужчины — в мешковатых пиджаках из неприметной ткани серых и
коричневых тонов, в широких брюках почти без стрелок. Ни джинсов,
ни привычных футболок.
Женщины — в неброских платьях до середины икры, некоторые — с
платками на голове, словно вышли из фильма про послевоенное время.
У одной в руке самая настоящая авоська со свежим хлебом. Они
выглядели… как будто сошли с пожелтевших фотографий. Будто из тех
сложных, но славных лет, о которых я сам только рассказы слышал.
Нихрена не понимаю…
— Ну ты даёшь! Знатно шлёпнулся. Совсем молодёжь разучилась по
деревьям лазать, — послышался новый мужской голос.
Я повернул голову и увидел хмурое лицо мужичка в засаленной
хэбэшной спецовке с мазутными пятнами на груди и рукавах.
Пригляделся и прочитал надпись на нашивке: «Транспортный цех № 3».
В руках он держал какую-то тряпку, пропахшую соляркой. Я поймал
себя на том, что запахи чувствую, как охотничий пес. Вот это да!
Будто и не болел ковидом никогда.