Я сжимаю нож сильнее, чувствуя, как лезвие слегка впивается в
его кожу. Капля крови стекает по его шее, но он не кричит. Он лишь
смотрит на меня с ненавистью, которая, кажется, горит в его глазах,
как огонь.
— Ты говоришь не всё, — говорю я, стараясь сохранить
спокойствие, хотя внутри меня кипит ярость. — Что ещё? Почему ты
предал меня?
Григорий замирает на мгновение, его глаза бегают из стороны в
сторону, как будто он ищет выход. Но потом он сжимает губы, и его
лицо искажается злобной усмешкой.
— Ты... ты соблазнил её, — прошипел он, его голос дрожит от
ненависти. — Мою племянницу. Ты обещал ей всё, а потом бросил, как
ненужную тряпку. Она плакала, Зоран. Плакала! А ты даже не
оглянулся. Она чуть было не…
Я моргаю, пытаясь понять, о чём он говорит. Племянница?
Соблазнил? Я ничего этого не помню. Но, видимо, тот, кто был в этом
теле до меня, оставил после себя долги. И теперь я должен за них
отвечать.
— Племянницу?
— Ты даже не помнишь её? Не ври! — он кричит, его голос дрожит
от ярости. — Ты всегда был таким. Высокомерным, жестоким... Ты
думал, я забуду? Ты думал, я прощу?
Я чувствую, как злость начинает кипеть внутри меня. Этот
человек, этот предатель, он не понимает. Он не понимает, что я — не
тот, кем был раньше. Но объяснять ему бесполезно. Его ненависть
слишком глубока.
— Ты ошибся, — говорю я, чувствуя, как магия внутри меня
начинает пробуждаться. — Я не тот, кем был.
Григорий смотрит на меня, его глаза расширяются от страха, но он
не сдаётся. Он резко дёргается, пытаясь вырваться, но я крепко
держу его. Мы снова вступаем в борьбу, его руки цепляются за меня,
но я сильнее. Я чувствую, как магия внутри меня начинает
пульсировать, как будто она готова вырваться наружу.
— Ты... ты монстр, — прошипел он, его голос дрожит от ненависти.
— Ты разрушил её жизнь. И теперь я разрушу твою.
Я сжимаю зубы, чувствуя, как злость начинает переполнять меня. Я
не могу больше терпеть. Я не могу больше сдерживаться. Магия внутри
меня вырывается наружу, и я чувствую, как что-то тёмное и мощное
наполняет мои руки. Я не думаю, я просто действую.
Нож в моей руке опускается, и я чувствую, как лезвие вонзается в
его горло. Григорий замирает, его глаза расширяются от ужаса, но он
не кричит. Он лишь смотрит на меня, его дыхание становится тяжёлым,
а потом... он затихает.