Через некоторое время они закончили. На месте, где лежало тело
Григория, теперь была небольшая могила, отмеченная грубым камнем.
Никто не сказал ни слова. Ни молитвы, ни прощания. Просто
тишина.
Мы собрались вокруг костра, который уже начал угасать. Огонь
потрескивал, отбрасывая длинные тени на лица моих людей. Они сидели
молча, их глаза были прикованы к пламени, но я чувствовал, как их
взгляды время от времени скользят в мою сторону. Они боялись. И я
не мог их винить.
— Зоран, — наконец нарушил тишину Елисей. Его голос был тихим,
но в нём чувствовалась твёрдость. — Что теперь?
Я посмотрел на него, чувствуя, как магия внутри меня начинает
пробуждаться. Она была слабой, почти незаметной, но я знал, что она
там. И я знал, что должен использовать её.
— Теперь мы движемся вперёд, — сказал я, стараясь говорить
уверенно. — У нас нет времени на сомнения. У нас есть цель. И мы её
достигнем.
Они молчали, но их взгляды говорили сами за себя. Они не
доверяли мне. И, возможно, никогда не будут. Но сейчас это не имело
значения. Мы должны были двигаться вперёд. Потому что остановка
означала смерть.
Я не знаю кто из них еще меня предаст.
До конца пути придется обходиться без сна.
Мы двигались вперёд, и с каждым шагом пейзажи вокруг становились
всё более пустынными, будто мёртвыми. Леса, которые когда-то
окружали нас, сменились редкими, чахлыми деревьями, их ветви
скрючены, словно от боли.
Земля под ногами стала сухой и потрескавшейся, а воздух
наполнился запахом песка и металла, как будто мы шли по краю
огромной, ржавой пустыни.
Небо над нами было затянуто тяжёлыми тучами, которые не
пропускали солнечного света. Только редкие проблески серого света
пробивались сквозь них, освещая наш путь. Ветер, холодный и резкий,
нёс с собой песок, который царапал кожу и забивался в глаза.
Тревожность нарастала с каждым шагом. Мои люди шли молча, их
лица были напряжены, а глаза постоянно блуждали по сторонам, как
будто они ожидали, что из-за каждого камня или куста выскочит
что-то ужасное.
Я чувствовал их страх, но сам старался держаться спокойно. Страх
— это то, что я научился контролировать за годы работы тренером
спецотряда.
И тут, как будто в ответ на мои мысли, в голове вспыхнуло
воспоминание. Оно было чужим, но таким ярким, что я на мгновение
остановился.