Риналь уходит куда-то, я не слежу за его передвижениями. У меня появляются дела куда важнее. Например, успокоить кнопку, после того как невоспитанный мальчик прыгнул прямо на ее башенки и все сломал.
Подхватываю мою плаксу на руки, утаскиваю подальше от воды. По раскрасневшимся щекам все бегут и бегут злые слезы, их Диляра стирает маленькими кулачками, попинывая песок босыми ногами.
— Малыш, не надо так, — подтягиваюсь на пледе повыше, что у нее не было возможности дотянуться.
— Я так долго их строила, — кнопка пытается отцепить мои пальцы, недовольно ерзая и периодически всхлипывая.
— Давай лучше матрас надуем?
На это и переключаемся. Настолько увлекаюсь процессом вместе с прохудившимся каким-то чудом насосом, что не замечаю, как солнце мне загораживает крупный мужчина в…
Розовых плавательных шортах с очаровательными клубничками.
— Тебе идет, — скрываю смех за покашливанием, обращаясь к Риналю.
— Других моего размера не было, — вздыхает раздраженно, складывая одежду и вещи поближе к моей открытой сумке.
Так это чужеродно смотрится, что мне хочется отбросить все его монатки подальше и сказать, чтобы покупал себе отдельный шезлонг.
Приходится напоминать себе, что взрослые разумные женщины такими глупостями не занимаются.
— Давай надую, — предлагает Басманов, мягко отстраняя меня от матраса.
— Насос лопнул. Придется ртом.
— Никто пока не жаловался.
Я краснею от его пошлого намека. Хорошо, что Диля еще совсем мелкая и не понимает!
— Просто женщины обычно берегут мужское самолюбие, — не остаюсь в долгу.
А что? Ему можно, а мне — нет?
— Мамочка, что такое самолюбие? — подключается к разговору кнопка.
— Это когда человек думает о себе лучше, чем он есть на самом деле.
— Тогда я тоже самолюбая! Мне кажется, что я хорошо рисую, но ты никогда не угадываешь, — дует губы Дилька.
— Вот и дяде кажется, что он слишком хорош в… надувании матрасов.
Кнопка придирчиво тычет пальцем в голову фламинго, словно проверяя, можно ли Риналя поощрить или лучше дать пару уроков, как использовать свои легкие на двести процентов.
Когда живность выпрямляется во весь рост, Диля хлопает в ладоши и тянет матрас на себя, отходя поближе к воде, пока мама добрая и разрешает поплескаться. Мне же остается только поправить скорбное выражение на лице и присоединиться к дочери. А то накроет ее этим матрасом с головой и вылавливай потом за пятки.