-- Что с тобой
сделали?
Разговорить Хильду --
проще разгрузить торговый бриг. Каждое слово приходится тащить
клещами, повторяя вопросы по десять раз. Да, была в Янтарном гроте.
У сивилл. Да, размен. Нет, ничего не отрезали. Вставляли в глаз
медную штуку. В уголок глаза. Длинную и тонкую. Забыла слово.
Проволоку? Спицу? Наверное. Больно? Не помню. Кажется, да. Давали
пить сладкое, чтоб не болело. И горькое давали пить. Целый день
спала. Сны? Нет. Не помню, о чем. Проснулась. Привели домой. Глаз?
Глаз видит. Скоро у меня свадьба...
-- Мозес! -- при слове
«свадьба» Хильда улыбается. Хлопает в ладоши: -- Хочу замуж.
Раньше? Не хотела? Дура была...
В лавке объявляется
жердяй Хьюго, отец Хильды. Пялится на Танни, супит брови. Словно в
грудь кулаком толкает. Готов отдать даром хоть петрушку, хоть
укроп. Лишь бы непрошенный гость сгинул. «Чтоб тебя ведьмы
сожрали!» -- читается на лице зеленщика. Купив, что велено, Танни
спешит распрощаться.
-- Пока, Хильда!
Увидимся!
-- Пока, Танни.
Они не увидятся
больше. В конце месяца Хильда выйдет замуж за жирного Мозеса.
Понесет с первой ночи, и в положенный срок родит мальчика -- легко,
без лишних мук. Повитухи скажут: «Выплюнула!» Сын -- здоровый
крепыш. Вскоре после родов Хильда забеременеет вновь. Танни,
прячась за дверью, подслушивает, как об этом говорят отец с
матерью. «Носит на зависть... Мужнина семья от счастья лопается...
и по хозяйству... Ну, дура. Так ведь молчит! Языкатые мужьям всю
плешь насквозь...»
«Я не девчонка! --
каждую ночь, засыпая, твердит себе Танни, как заклинание. -- Мне
замуж не надо! И рожать -- тоже. Я стану сильным! Могучим! Буду
много зарабатывать. Разбогатею. Дом куплю -- большой, на целых пять
комнат! Чтоб всем места хватило: и отцу с матерью, и...»
А сам думает: как оно,
в Янтарном гроте? Что ему отрежут?!
Больно, небось, когда
режут...
3.
Белые мухи завершили
танец. Вот последние из роя опустились на землю -- и, повинуясь
беззвучному сигналу, облака в небе расползлись древней ветошью.
Лохмотья истаяли, как по волшебству. В прореху ударило солнце. Снег
заискрился мириадами серебряных блесток -- смотреть больно. Левый
глаз Танни ослеп, но слезы выступили из обоих. Мальчик проморгался.
Снег расчертили голубые тени от голых, черных деревьев; резко
обозначились протоптанные тропинки. Открылась дверь соседнего
барака. Эльза? В полушубке нараспашку, с непокрытой головой -- лишь
лента удерживает тяжесть густых волос -- сивилла плыла по снежному
морю, вздымая из-под сапожек искрящиеся буруны.