-- Твой прадед утонул.
Купался за мысом Бурь...
-- Утонул? Я полагаю,
в шторм?
-- Меня там не было.
Но люди говорили о чудесной, безветренной погоде.
-- Как же ему это
удалось?
-- Трудно выплыть,
если тебя придерживают снизу за ноги. Знаешь, сколько времени может
пробыть под водой опытный ныряльщик? Охотник за жемчугом? Твой дед
нанял троих, чтоб наверняка.
-- Минуту? --
предположил принц. -- Две?
Фернандес
расхохотался.
-- Больше?
-- Неважно. Главное,
что твой прадед стал утопленником. На его саркофаге изображены
раковины-жемчужницы. Что ты велишь изобразить на моем
саркофаге?
-- А что бы вы хотели,
отец? Я весь внимание.
-- Кусок окорока в
жирных руках. И шутовской колпак.
-- Будет исполнено, --
кивнул Ринальдо.
-- Ты не боишься, что
я кликну охрану? У меня еще достанет сил...
-- Ваш начальник
охраны ждет в коридоре. Он не войдет без моего приказа.
Нельзя сказать, что
это удивило Фернандеса. Если уж Попрыгун...
-- У шута были две
дочери. Что нашлось для уговоров у моего честного Харальда?
-- Вы сами сказали,
отец. Честь. Если бы я просто хотел занять ваше место на троне,
Харальд стал бы первым моим врагом. Он бился с вами плечом к плечу.
Трижды был ранен, закрывая вас от неприятеля. Но вы перешли межу, и
Харальд склонился к моим речам.
-- Какую межу? Я мало
плачу телохранителям?
-- В этом ваша суть.
Деньги, топор, окорок. Остального вы не замечаете.
-- Зато ты глазаст.
Говори, я еще способен тебя выслушать.
-- Почему вы не
уничтожили Янтарный грот, отец? Сразу, как только вам донесли о
находке сивилл? Или позже, когда стало ясно, что грот делает с
людьми? Это ведь так несложно! Послать землекопов: копнуть там,
подрыть здесь... И завалить проклятую дыру на веки вечные!
-- Зачем?
«Он сумасшедший! --
мелькнула мысль. -- Жаль оставлять трон безумцу...» Дышать
становилось все труднее. В глазах заплясали радужные пятна. Вялыми
руками Фернандес начал расстегивать крючки камзола на животе. На
это сил хватило. Вся жизнь сосредоточилась в простых движениях:
нащупать крючок, вытащить из петли. Если расстегнуть все, станет
легче. Нет, не станет. Ладно, для похорон все равно переоденут.