-- Справишься?
-- Да.
-- Когда сделаешь,
принеси мне. На всякий случай.
-- Не доверяешь?
-- Принеси. Хочу
поверить, что еще жива.
-- Жива! -- заорали из
угла. -- Жив-жив-ва!
На жердочке, в клетке
из прутьев, сидела Дура -- сипуха Красотки. Охристо-рыжие крылья,
казалось, выточил резчик из пейзажной яшмы. А небрежный владелец
статуэтки -- ах, я такой неловкий! -- засыпал оперение Дуры жарким
пеплом. Белоснежная грудка, лицевой венчик тоже белый, в форме
сердечка. Под глазами -- перышки цвета ржавчины. Хорошо знакомый с
попугайскими манерами сипухи, Циклоп остался равнодушен к птичьим
воплям.
-- Жив-жив-ва!
-- Спасибо, -- шепнула
Красотка. -- Спасибо, дурочка...
-- Дур-ра!
-- Дай ей
цыпленка...
Взяв кусочек мяса,
Циклоп бросил его в клетку. Дура есть не спешила. Она склонила
голову влево, затем вправо, как если бы чего-то ждала. Циклоп
подошел ближе. Лицевой венчик Дуры потемнел, изменился. На Циклопа
смотрел он сам -- маленький, хищный, крылатый. Обычно сипуха без
труда копировала черты его лица. Сегодня же она поступила иначе:
лицевой венчик превратился в зеркало, отразив Циклопа. Отражение
вышло сомнительным, с искажением перспективы. Впрочем, Циклоп и
раньше не числил себя в красавцах. Резкие морщины, похожие на
ножевые порезы. Нос чуть свернут набок. Сухие губы плотно сжаты.
Щеки запали, скулы торчат двумя буграми. Лоб от бровей до корней
волос скрыт кожаной повязкой. Была в лице Циклопа странная
несообразность -- чужой человек долго вглядывался, пытаясь
догадаться, что здесь не так, и в конце отводил взгляд, сообразив,
что негоже пялиться на собеседника.
-- Цып-цып-ля! --
выкрикнула сипуха.
Птицы рождаются из
яиц. Дура родилась из табакерки. Яшмовая табакерка стояла между
двумя жезлами, отданными в настройку, когда Красотка доверила
завершение работы Циклопу. Помнится, он вгляделся, сдвинув повязку
вверх, ощутил привычное жжение в центре лба... Когда жезлы
перестали вибрировать, табакерка больно клюнула Циклопа в щеку.
«Поздравляю!» -- рассмеялась Красотка. Протянула руку, и
новорожденная сипуха вспрыгнула ей на запястье. Циклоп еще долго
размышлял, остался ли в Дуре табак. Учитывая остальные таланты
сипухи, это было бы сущим пустяком.