— Если чья-то, то вернем, а если заблудилась или не
нужна никому, то оставим? В сенях спать пока будет, а потом будку
ей Яромил сколотит. Хорошо?
— Ладно, — кивнула Люба.
Она покормила Верочку, поела сама и принялась читать
дочери сказки. За окном пошел дождь.
— Ну вот и первый дождик в этом году, — вздохнула
Груша. - Весна плаксивая пришла.
Она сидела со спицами и что-то там вязала. Кузьмич
сосредоточенно чесал собаку, аккуратно складывая шерсть на
расстеленное старое полотенце. Все слушали Любины сказки. В дверь
кто-то затарабанил.
— Как время к ночи, так обязательно кто-нибудь
ломится, — проворчал Кузьмич и исчез.
Пропала и Груша, оставив вязанье на
полу.
— Кто там? — подошла к окну Люба и попыталась
увидеть того, кто стучался к ней в дверь.
— Ой, голубка, это дед Николая, Дмитрич. Там с
Иринкой совсем худо, кажись, помирает.
Люба открыла дверь. С той стороны стоял крепкий дед,
с которого ручьем стекала вода.
— Что случилось? — спросила Люба.
— Мы баню отремонтировали с Колькой. Ирка с бабкой натопили ее
днем, да пошли вместе с ребятишками мыться. Потом она с Колькой
сходила, а потом прилегла и теперича встать не может. Вся в
кровище. Старая ее к нам забрала, чтобы этот страх дети не видели.
Бабка ей уже и травки давала всякие, вот толку никакого нет.
Пробовали скорую вызвать, а нам типа: «Вы в зоне затопления, никуда
не поедем, у вас там фельдшер есть».
Пока дед все ей рассказывал, Люба собиралась. Дмитрич стоял в
дверях, а напротив него сидела собака и внимательно его
рассматривала.
— Псина какая у вас интересная, на барашка похожа.
— Ну да, — кивнула Люба.
Она покидала всё нужное в сумку и натянула на куртку
дождевик.
— Я на лодке, — предупредил он.
— Отлично. Уже ориентируетесь в деревне?
— Да нормально.
— Темно ведь, — покачала она головой.
— А у нас такая порода, мы в темноте хорошо видим, почти как
днем, — усмехнулся дед, обнажив ровный ряд крепких желтых
зубов.
— Прямо как оскал, — подумала Люба.
Ирина лежала на низком топчане, раскинув руки в разные стороны.
Кожа отдавала синевой, губы бескровные. Бабка суетилась вокруг нее
и пыталась напоить очередным отваром.
— Сколько она лежит уже? — Люба задрала одеяло и увидала, что
женщина находится в луже крови.
— Так с утра, как баню затопили, так у нее и пошли эти, —
старуха прятала глаза.