— А-Лян, помоги мне одеться. — Голос звучал ровно, но внутри все
сжалось от предвкушения. Что-то во мне не изменилось за все жизни.
Жгучее любопытство, стремление разобраться во всем, раскрыть все
секреты. Жаль, в первой жизни самый главный секрет остался для меня
за семью печатями и в конце концов убил. Но теперь все будет
иначе!
Я прекрасно помнила визг придворных дам, шум бегущих стражников,
ледяной взгляд императорского коронера. Помнила, как гвардейцы
выносили на берег тело посланника Западной Юй, его распахнутые
одежды, пропитанные водой, и волосы, путающиеся в прудовых
водорослях.
Теперь у меня был шанс оказаться там раньше всех, у самого
истока истории. И кто знает, возможно, это шаг к тому, чтобы
переписать мою судьбу?
— Одеться? — Сяо Лян испуганно моргнула. — Но, маленькая
госпожа, вам ведь нельзя вставать! Лекарь строго-настрого
велел…
— Лекарь не лежал столько времени без движения в душной комнате.
Я всего лишь хочу прогуляться у пруда, подальше от всей этой суеты,
— отрезала я и протянула руку к поясу, чтобы скинуть одеяло.
Сяо Лян пискнула, метнулась ко мне, взмахнув рукавами, и
сдалась. Поняла или вспомнила, что спорить бесполезно? Я сама почти
забыла, какой была в первой жизни. Слишком много времени и смертей
прошло после этого.
— Ох, если госпожа что-то задумала, остановить ее все равно
невозможно… Хорошо! — вздохнула Сяо Лян и полезла в сундук. — Но
наденьте теплое платье, а не те легкие шелка, что приготовили к
празднику. С утра неожиданно жутко похолодало! И меховую накидку
обязательно! Из золотых соболей, помните, брат вам привез? Ни у
кого в столице империи Ли нет такой!
Накидку? Значит, весна не вступила в свои права, несмотря на
дату на календаре. Пока все действительно шло так, как я
помнила.
Спустя несколько минут я уже стояла перед зеркалом. Отражение в
полированной бронзе было до боли знакомым и… пугающим.
Юное лицо, нежные черты, гладкая кожа, чуть раскосые глаза, в
которых все еще плескалась тень пережитых смертей. Ян Айри. Что ж…
попробуем начать сначала, юная госпожа?
У Павлиньего пруда было тихо и безлюдно. Холодный денек разогнал
всех гуляющих, а плакучие ивы, уже распустившие свои тонкие зеленые
косички, надежно отгородили соединенные мостками павильончики над
прудом от оживленной улицы.