— Господин с седой прядью и в одеждах принца? — Сяо Лян свела
аккуратные бровки в раздумьях. — Не помню такого. Но мы ведь совсем
недавно вернулись в столицу из обители Сиреневых Ветвей, откуда нам
знать всех молодых господ? Если хотите, я расспрошу остальных
служанок.
— Пока не надо, А-Лян, — решила я, усаживаясь в паланкин. Лишние
разговоры среди прислуги о том, что маленькая госпожа семьи Ян ищет
мужчину с седой прядью в волосах, только привлекут ко мне ненужное
внимание. — Уговорила, мы едем домой.
— Какая у меня умная маленькая госпожа! — восхитилась Сяо Лян и,
довольная, полезла следом. — Значит, мы успеем до возвращения
вашего брата!
Она почти угадала. Мой паланкин вплыл во двор поместья Ян
одновременно с кавалькадой закованных в стальные пластинчатые латы
всадников. А впереди на вороном коне ехал…
— Гэ-гэ! — Прожитые жизни будто исчезли в искристой радости
встречи. — Гэ-гэ, ты вернулся! Я так соскучилась!
Я выпрыгнула из паланкина, даже не дожидаясь, пока слуги
раздвинут полог. Пусть мне уже не семнадцать, а намного, намного
больше, но в этот миг я вновь была той самой девочкой, которая
бросается в объятия брата, забыв обо всем.
Ян Циань спрыгнул с коня раньше, чем оруженосец принял повод. Я
едва успела пробежать пару шагов, прежде чем он перехватил меня,
легко подхватил, закружил, смеясь.
— Айри! — Голос у него был чуть хрипловатый от долгих перекличек
с подчиненными, но теплый, родной. — Наконец-то я вижу свою
маленькую сестренку! Какая же ты стала… хрупкая. Куда делись пухлые
щечки нашей сладкоежки?
— Это потому, что ты носишь меня как пушинку! — Я игриво
шлепнула его по плечу, а потом прижалась щекой к его латам. Они еще
не успели остыть от долгого пути, пахли дорогой, сталью, лошадьми.
Пахли домом.
Но Ян Циань, кажется, заметил, как я глубже вдыхаю, цепляясь за
этот запах, за эти мгновения. Он аккуратно поставил меня на землю,
отстранился, внимательно посмотрел.
— Все хорошо?
— Конечно. — Я улыбнулась.
Как же легко мне было улыбаться ему.
Но прежде чем он успел задать еще один вопрос, я заметила, как
один из слуг подал ему что-то, завернутое в красный бархат. Ян
Циань взял сверток, ухмыльнулся и протянул его мне:
— Держи. Это тебе.
Я развернула ткань — в ладонях блеснул изящный золотой гребень,
украшенный тончайшей резьбой и крошечными нефритовыми вставками в
виде распустившихся цветов сливы.