Но у Рамиля хватило ума не быковать. Здоровяк повернулся в
профиль, и до меня дошло, кто это: Егор Алтанбаев.
Самопровозглашенный смотрящий, кумир босоты нашего района.
— Егор, темно же ведь, и ты спиной к свету, откуда нам знать,
что это ты.
Этого не было видно, но откуда-то я знал, что Алтанбаев
улыбается. За спиной зашушукались, и я отдал арматуру Илье – в знак
мирных намерений. Алтанбаев протянул граблю, я пожал ее,
представился.
— Мартынов.
— Да знаю я, кто ты. Тот самый жирный, который Зяму нахлобучил.
А я ему тогда не поверил.
Обернувшись, он дал подзатыльник самому мелкому, очевидно, Зяме.
Я подумал, что раз ему с ментенышем ручкаться не западло, значит,
братва признала, что менты отдельно, а наша команда отдельно. А
может, на мой авторитет сработало, что отец ушел из семьи.
— По какому вопросу? – спросил я, хотя сам уже догадывался.
— На тебя был наезд, — предъявил Алтанбаев. – С хера ли на
такого – наезд?
По идее, я должен был обидеться на его слова. Но мысли были о
другом. Если знает он, то знают все, в том числе менты и мой отец,
но – тишина. Почему? Может, они и причина наезда им известна?
— Я сам пытаюсь это выяснить. Как выясню – скажу.
Алтанбаев не ожидал такого ответа, и в башке у него заискрило,
он почесал в затылке.
— Тебе ниче не предъявили? – удивился он.
— Предъявили беспредел.
Запрокинув голову, Алтанбаев заржал, указал на меня пальцем. Его
прихлебатели поняли: можно, и грянули хохотом.
— В натуре? – Алтанбаев хлопнул себя по ляжкам.
— В натуре. Металлисты попытались выяснить, кто предъявил и
почему. Огребли.
— Херово, блин, — констатировал он, обернулся к своей банде. –
Не по понятиям на нашего наехали, так?
Все согласились. Алтанбаев подошел и положил руку мне на плечо,
проговорил, дохнув застоявшимся сигаретным дымом:
— Вижу, пацан ты нормальный. Вижу, наезд гнилой. А мы своих в
обиду не даем. Че за дела, когда гниды какие-то заводские будут
почем зря наших, николаевских, щемить!
Прихлебатели согласно загудели, как пчелы на цветущей сирени.
Ну, или мухи на… росянке. Прищурившись, я спросил:
— Не понял, ты за меня подписываешься?
В стволе мозга Алтанбаева заворочался первозданный
территориальный инстинкт, овладел парнем, отключил инстинкт
самосохранения, размножения и прочие менее важные. Наших бьют!
А-ля, у-лю! На вилы интервентов! Погнали городских!