— Мне идея нравится, — поддержала меня Гайде. – Сама подумывала
о таком. Одно непонятно, какой твой интерес в этом всем? Сколько
тебе лет вообще? И кто будет все оплачивать, это ведь дорого.
Возможно, очень дорого.
— Так скажем, я – представитель заказчика, который пожелал
остаться неизвестным. Деньги – с меня, работа – с вас. Предприятие
будет оформлено пятьдесят на пятьдесят, все сейчас так делают.
Справедливо?
— Я бы сказал, что такое предложение – фантастика, да,
сынок?
Малыш с такими же газельими глазами запрокинул голову и
пропищал:
— Да, мама, атастика!
— Мне идея очень нравится, — повторила Гайде. – Но кто спонсор?
Насколько это надежно? Вдруг тебя обманывают, а ты, не желая того,
вводишь в заблуждение меня?
— Риск есть всегда, — сказал я. – Деньги у меня на руках. И если
спонсор жив, значит, и дело будет живо. Человек смертен – это
единственный риск. Ну и то, что дело может не пойти. Тут вам
решать, рисковать или нет. Я понимаю, что у вас есть работа, и
придется от нее отказаться. Потому не прошу дать ответ прямо
сейчас. Наш телефонный номер у вас есть. Сколько вам нужно времени,
чтобы подумать?
Гайде пристально посмотрела на меня – так, словно собиралась
вскрыть черепную коробку и извлечь задумку, препарировать ее и
понять, кто стоит за этим безумием. Кто собирается выбросить деньги
на ветер вместо того, чтобы преумножать их.
— Ты точно Олин сын? Все это очень подозрительно.
— Как только потребуются первые вложения, вы поймете, что
человек готов платить. Просто даже сейчас не все настроены грабить
и воровать, кто-то хочет и большего.
— Ох, Паша, какой же ты идеалист!
Если бы она знала, что о людях мне известно гораздо больше, чем
ей, и я как никто знаю, что «человек» — насколько порой звучит не
гордо, а подло! Да и выбора у меня нет, надо открутить время на
таймере назад. Врачебный кабинет – вовремя оказанная помощь –
спасенные жизни. Может, получится. Главное, чтобы Гайде не сочла
идею блажью, на которую не стоит тратить время, потому что все
равно ничего не получится.
Как бы я поступил, если бы у меня была работа и какой-никакой
доход, и вдруг пришел ребенок с сомнительным предложением, пообещал
чуть ли не золотые горы…
Я позвонил бы маме этого ребенка и спросил, что за ерунда. Что
обо мне наплетет мама, представить трудно: когда ей это выгодно,
она меня превозносит, но чаще считает просто подростком. И все
равно я надеялся, что Гайде примет правильное решение.