Поступив точно так же с половиной буханки черного, и бросив еще
один завистливый взгляд на булочки с изюмом, я направился к
молочному отделу. Здесь расположились две витрины с охлаждающими
установками. Выглядели они, как обычные продолговатые магазинные
холодильники, только без верхней крышки. Внутри стояли бутылки с
молоком, кефиром, ряженкой и сливками. Все они отличались цветом
верхней фольгированной крышки. У молока, к примеру, они были
серебристыми. Ну а мне нужна была бутылка с зеленой крышкой.
И в тот момент, когда я уже готов был забрать кефир из витрины,
мне на правое плечо легла чья-то тяжелая рука. А через секунду я
услышал угрожающий и наглый шепот:
— Смирнов, дай двадцать копеек, а не то сам знаешь, что
будет.
Я определенно знал, кто сейчас стоит за моей спиной. Звали этого
типа Вовка Никитин. Был он старше меня на целых два года. Когда
тебе одиннадцать — а именно столько мне исполнилось двенадцатого
мая — а твоему оппоненту тринадцать, то разница в росте и весовых
категориях здесь довольно ощутима.
Я помнил по своему печальному детскому опыту, что этот парень
всегда добивался от меня, чего хотел. А еще я знал, что
разговаривать с ним бесполезно.
Поэтому я просто молча переложил авоську с хлебом и пустой
молочной бутылкой в левую руку и немного склонил голову вниз,
якобы, чтобы поглядеть на карман в шортах, где лежали деньги. Тем
временем рука Никитина продолжала лежать на моем плече. Он немного
наклонился ко мне, чтобы, видимо, посмотреть, как я буду доставать
деньги. Я даже почувствовал его горячее дыхание на своем
затылке.
А в следующий миг я резко приподнялся на носках и ударил
затылком в том направлении, откуда до этого доносился ненавистный
для меня голос. Мне было важно ударить выше линии рта. Если попасть
затылком в зубы, то это может обернуться ощутимым ранением головы,
особенно в том случае, когда один из зубов пробьет кожу и туда
попадет грязь или загнется и прорастет внутрь волос.
И я попал как раз туда, куда и хотел: прямо в кончик носа
обнаглевшего отморозка. А потом для верочки резко рванул корпусом
вправо и локтем приложился в район печени Никитина. Рука с моего
плеча мгновенно исчезла и у меня за спиной раздалось сдавленное
мычание.
Я резко обернулся, театрально округлив глаза и разинув рот.
Передо мной стоял Никитин, зажимая обеими руками нос и согнувшись в
правую сторону. Сквозь его скрюченные пальцы обильно сочилась
кровь. Глаза у Вовки были сощурены от боли и из них лились слезы.
Это было не от страха или обиды, а скорее из-за естественной
реакции организма на сильный удар по носу.