Гм, и тут я задумался. Несмотря на самые суровые испытания, я
нет-нет да и поглядывал на особо симпатичных каторжниц. Ну а чего:
тело-то теперь молодое, и позывы такого рода вполне
естественны!
— Ну, конечно, энто дело такое, — неопределенно покрутил он
головой — пустить-то тебя пустют, но в женской барак — не
возьмут.
— И зачем все это тогда?
— Ну, как-то устроитьси можно. Скажем, сняли с тебя кандалы, ну,
идешь ты на этапе с ими рядом, с бабоньками, знакомишьси,
сговариваешьси, ну а на привале даешь, значит, пятак конвоиру, да и
идете себе с любезной тебе молодкою в кусты!
— Дак это… Привалы-то короткие дюже!
— Ну так, сударик да соколик, энто уж тебе надобно успевать!
Нда… Непритязательный тут народ, прямо скажем: миловаться где-то
среди придорожных елок, да еще и в условиях жесткого цейтнота!
Весело, ничего не скажешь.
— Так, ну а еще что можно тут за деньги? — поинтересовался
я.
Фомич усмехнулся.
— Ну, ежели целковый наберешь, так можешь другие кандалы себе
купить, легкия…
— Чего?
Тут я окончательно охренел, от удивления аж бровь дернулась.
Покупать себе кандалы? Да еще и за целый рубль? Да что тут за
порядки такие? Купи-продай какой-то!
Фомич, видя мои сомнения, сокрушенно покачал головой.
— Эх, сударик да соколик, не знаешь ты жизни-то нашей
кандальной! Тебе эти железки до самой Сибири переть, такую тягу.
Подумай-ко, есть ли разница тебе — полпуда на себе тащить, двадцать
фунтов то бишь, или, скажем, всего шесть?
Чуть меньше трех килограмм — быстренько перевел я для себя в
привычные меры.
— Ух ты! — не удержался я от возгласа изумления. — Это такая
разница?! Вот же ж…
— Ты, сударик да околик, такими словами не разбрасывайсси! —
обиделся Фомич. — Тут за лишнее слово язык-та вмиг могут
подрезать!
— Так, ну и что там с кандалами? Где их взять-то, «легкие»?
— Тут, дело такое: есть кандалы старого обрахзца, их наш брат
таскает ишшо со времен государыни Екатерины, а есть новые,
«газовские» — вот оне-то легкие, как пух! И вот, выходит так, что
старые-то нам забесплатно выдают, а ежели хочешь идтить на всех
кондициях с газовскими кандалами — то надобно конвой-то
уважить!
Услышав такое, я только скривился. Коррупция, мать ее! И в моем
времени, и за сто пятьдесят лет до этого — все одинаково, ничего не
меняется… Только здесь, похоже, она возведена на какую-то прям
недосягаемую высоту…