— Чего клюв
раззявил, ворона? — злобно ощерившись, выкрикнул мне в лицо один из
рабочих. — Меняй кочергу!
Вырвав у
меня из рук раскаленную железяку, он тут же сунул ее в огромную
бадью. Раздалось громкое шипение, вырвался пар, и раскаленная
красная полоса под темной водой медленно погасла.
— Бери
другую и работай, мать твою за ногу! — буркнул он.
Сообразив,
что надо делать дальше, я достал из бадьи другую кочергу и всунул
ее в окошко. С минуту мы напряженно перемешивали пузырящийся чугун:
я с одной стороны, мастер — с другой, — а затем снова поменяли
раскалившиеся ломики. Затем мастер бросил мне:
— Так, ты
тута продолжай пока, а я жар скину! — полез к топке печи и начал
выбрасывать пылающие угли прямо на пол.
— Вот так!
Примечай, паря — скидывай жар, чтоб совсем чугунину не
разжижить!
Затем мы
еще несколько минут перемешивали металл со шлаком, причем кочергу
периодически приходилось окунать в бадью с водой. Со страшным
шипением она остужалась, и можно было вновь перемешивать чугун.
Через некоторое время я заметил, что ворочать становится все
труднее, как будто горячее желез липло к кочерге.
Вскоре я
разобрался, что мы, собственно, делаем. Суть работы заключалась в
переделке чугуна в сталь. Со склада привозили чушки, которые надо
было сначала разогреть, для этого мы закладывали их в
подогревательное пространство, и они раскалялись так, что светились
соломенно-белым светом. На период плавки смотровое окошко надо было
для снижения жара прикрыть металлической заслонкой.
После этого
тяжелыми железными щипцами их переносили на подину, в рабочее
пространство. Примерно через полчаса чугун начинал плавиться, и мне
надо было пощупать чушку кочергой, не осталось ли где не
размягчившихся частей. Требовалось, чтобы весь металл стал
оранжево-красным и мягким, как тесто.
Дальше
необходимо было снизить температуру, чтобы чугун не стал совсем
жидким. Для этого излишки угля надо было попросту сбросить с
колосников на пол, а иногда даже плеснуть на металл водой из кадки.
Мастер по цвету металла определял, что он достиг нужной
температуры, после чего мы начинали перемешивать чугун ломами. В
процессе углерод выгорал, а чугун превращался в сталь.
Когда
металл начинал липнуть к кочерге, мастеру становилось понятно, что
пора завершать плавку, и он приступал к формированию шматов стали.
Для этого мы разделяли его на более-менее подъемные куски,
вытаскивали их щипцами и передавали кузнецам.