Эта мысль принесла облегчение и даже
радость. Только практика показала, что расслабилась я рано,
неприятное событие всё‑таки произошло…
Седьмой день. Единственный выходной у
каждой из нас, исключая разве что Ясю – у рыжей график проще. Я
надела красивое платье, соорудила причёску, нанесла косметику и,
подхватив сумку с Жориком, спустилась на первый этаж.
Мы с девочками договорились
встретиться на одной из центральных площадей, именно туда я
направлялась, и уже на излёте, у самой двери, была остановлена
просьбой мадам:
– Мила, сможешь занести баночку крема
Элеоноре?
Я притормозила и кивнула. Эля –
молодая жена нашего соседа, хозяина гостиницы, то есть идти совсем
не далеко. Это даже не крюк, а так.
Подхватив банку, я вышла из салона и
перебежала через дорогу. Поднялась по ступеням, потянула за ручку
тяжёлой двери и нырнула в полутёмный холл. За стойкой обнаружился
дежурный портье, сказал дружелюбно:
– Привет, Мила. Ты к Элеоноре?
Я опять‑таки кивнула, и портье
скрылся за дверью служебного хода. Ну а я осталась у стойки –
спокойная и позитивная, никак не ожидающая подвох.
Стояла расслабленно, а Жорик внезапно
завозился. Высунул из сумки мордочку, а спустя миг вывалился весь,
целиком. Он ловко спрыгнул на пол, завертелся на месте и рванул к
уводящей на верхние этажи лестнице.
Несколько секунд я лишь хлопала
глазами, а когда дошло…
– Стой! – взвизгнула на всю
гостиницу. – Жорик, остановись!
Реакция? Ноль. Хорёк превратился в
серебристо‑серую молнию. Я, невзирая на каблуки и образ степенной
фифы, понеслась за ним.
Ступени, ступени, опять ступени, а
потом коридор и ускользающий хвост поискового зверя.
– Жорик!
Реакции снова никакой. А ведь
гостиница не из дешёвых, сюда кого попало не селят. Здесь
останавливаются только самые удачливые торговцы, предприниматели и
дельцы.
По коже прокатилась волна мурашек –
связываться с кем‑то богатым и влиятельным не хотелось. Я
ускорилась и мимолётно порадовалась, когда ручка двери, на которой
повис Жорик, не шелохнулась, подсказывая – заперто! Но…
Магическая вспышка, и ручка
поддалась. Жорик упал на пол и прошмыгнул в комнату, а я вспомнила
набор самых неприличных ругательств.
– Жорик! – прорычала, призывая зверя
к порядку и взывая к его совести.
Поисковик точно слышал – у него же не
только травмоустойчивость, но и слух усиленный, – но притворился
глухим.