— В любом случае, — продолжил Хэмонд, словно не замечая моего
смущения, — мы отправляемся в столицу послезавтра. Я уже
распорядился о подготовке экипажа для вас и девочек. Что касается
Лорен и её Грома...
— Она скорее пройдёт весь путь пешком, чем расстанется с ним, —
с улыбкой закончила я. — Иногда мне кажется, что она любит этого
коня больше, чем всех нас вместе взятых.
— В таком случае, Гром поедет с нами, — Хэмонд тоже улыбнулся. —
У нас достаточно места для особо ценных скакунов.
Мы медленно обошли территорию вокруг замка, и Хэмонд показал мне
конюшни — впечатляющие строения, где содержались десятки
великолепных лошадей, амбары, ледник, кузницу и другие
хозяйственные постройки. Всё говорило о богатстве и отличной
организации поместья.
— Невероятно, — искренне восхитилась я, когда мы возвращались к
дому, провожаемые закатными лучами солнца. — Твоя семья создала
настоящую империю.
— Поколения Вайлишей работали над этим, — кивнул Хэмонд. — И
теперь это наследие принадлежит и тебе тоже.
Я остановилась, глядя на величественный силуэт Красного замка,
окрашенный в тёплые закатные тона. Мысль о том, что этот древний
род, с его традициями, богатством и влиянием, теперь стал и моим
родом, казалась одновременно пугающей и волнующей.
— Это большая ответственность, — тихо произнесла я.
— Которую ты не обязана нести одна, — Хэмонд мягко коснулся моей
руки. — Мы семья, Элизабет. И всё, что принадлежит мне, принадлежит
и тебе…
Солнце уже клонилось к закату, когда мы вернулись к Красному
замку. Вечернее освещение придавало красным стенам особый, почти
мистичный оттенок, словно они были выстроены не из камня, а из
застывшего пламени.
Едва мы въехали во двор и спешились, как я заметила странное
оживление у главного входа. Несколько слуг столпились у подножия
лестницы, и оттуда доносились возбуждённые голоса, среди которых я
узнала голоса моих дочерей и... Роберта?
Мы с Хэмондом не сговариваясь переглянулись и ускорили шаг,
направляясь к источнику шума. И то, что мы увидели, заставило меня
замереть от изумления. Роберт, обычно такой сдержанный и
высокомерный, сейчас отчаянно тёрся спиной о перила лестницы,
словно медведь о дерево. Его лицо и шея были покрыты ярко-красными
пятнами, а выражение лица выражало смесь ярости и отчаяния.
— Я же предупреждала, что цветок матур голыми руками лучше не
трогать! — возмущённо выговаривала ему Амели, уперев руки в бока. —
Но нет, ты же заявил, что в своём саду разбираешься лучше!