В этот момент к Сазексу подходят его родители — Зиотикус и
Венелана Гремори. Зиотикус, глава дома Гремори, высокий и статный,
с алыми волосами, тронутыми сединой, кладёт руку на плечо сына. Его
лицо серьёзно, но в глазах мелькает гордость.
— Ты всегда был непредсказуем, Сазекс, — говорит он, и в его
голосе слышится лёгкий осадок. — Вмешаться в такое дело... Это
могло обернуться проблемами для всех нас.
Сазекс кивает, его взгляд остаётся спокойным.
— Я знаю, отец. Но я не мог позволить Риас страдать.
Зиотикус хмыкает, его губы кривятся в слабой улыбке, но осадок
остаётся. Он боится последствий, боится того, что эта демонстрация
силы может нарушить хрупкое равновесие между домами. И всё же он не
может скрыть гордости за сына — его мощь, его решимость. Он отводит
взгляд, бормоча: «Ты превзошел все мои ожидания…»
Венелана, стоящая рядом, молчит дольше. Её алое платье
подчёркивает её изящество, а тёмные глаза внимательно изучают
Сазекса. Она всегда была той, кто присматривала за мужчинами в
семье, направляла их, но теперь она чувствует, что что-то
изменилось.
— Сазекс... — наконец произносит она, и её голос дрожит от
сдерживаемых эмоций. — Ты всегда был сильным и умным. Но это...
Ради Риас?
Её тон не обвиняющий, а скорее растерянный. Венела смотрит на
сына, и в её глазах мелькает тень уязвимости. Она не знает, что
чувствовать — гордость за него, страх за него, будущие последствия,
или лёгкую обиду за то, что он не доверился ей раньше. Её рука
невольно тянется к его рукаву, но останавливается на полпути,
словно она боится нарушить невидимую грань, возникшую между
ними.
Сазекс мягко берёт её руку в свою и сжимает, его взгляд тёплый,
но непреклонный.
— Мама, Я просто защищаю семью, — говорит он тихо. — Просто...
это правильно и то, что я чувствую, должен был сделать. Для Риас.
Для семьи.
Венела замирает, её глаза блестят от непролитых слёз. Она
понимает его слова, но всё равно чувствует, как что-то внутри неё
сжимается. Её сын — не просто её мальчик, а её гордость, способная
изменить мир. И это осознание одновременно наполняет её и оставляет
с лёгкой пустотой.
Риас, наблюдающая за этой сценой издалека, делает шаг вперёд. Её
голос дрожит, но она старается звучать твёрдо:
— Брат... Спасибо. За всё.
Сазекс поворачивается к ней, и на его лице появляется та самая
улыбка, которую она так хорошо знает — тёплая, родная, обещающая,
что он всегда будет рядом. Зеотикус хмыкает, Венела отводит взгляд,
чтобы скрыть свои эмоции, а гости вокруг начинают шептаться,
обсуждая увиденное. Но для семьи Гремори этот момент — нечто
большее. Это не просто последствия битвы, а переломный миг, который
навсегда изменит их отношения друг с другом.