Я усмехнулся в ответ:
— Давно тут не летал. Это нормально
вообще?
— Это просто космический мусор, —
отозвался сосед. — Такое случается.
Тут уж мне стало понятно, что челнок
летит с проходом через нижнее орбитальное кольцо мусора, и мы
только что успешно пережили космическое столкновение.
Судя по спокойствию остальных
пассажиров на этой линии, это дело привычное. Ну, ладно, постараюсь
привыкнуть и я, хотя это ни в какие ворота вообще.
Вздернуть за шею начальника коллегии
транспорта, это было самое нежное, из того, что я сходу
придумал.
Челнок явно был весьма почтенным и
заслуженным судном, мне даже казалось, что он замедлился, вползая
на вершину траектории, перед тем как с облегчением устремиться
вниз, навстречу гравитации. Это хорошо, что летим по
суборбитальной, была бы вторая космическая — пробило бы такую
посудину навылет. Моим чувствам опытного пилота это все причиняло
просто физическое страдание. Кто его вообще с корабельной свалки
выпустил?
И вот в этот самый напряженный
момент моргнул свет.
Все двигатели и системы челнока
разом замолкли. Стало тихо — и всё. И палубная гравитация
отключилась.
Судя по мгновенно прервавшая
разговорам, в этой ситуации не было ничего штатного.
Из пилотской кабины в салон выплыла
испуганная стюардесса и дрожащим голоском произнесла:
— Простите, господа, среди
пассажиров есть врач?
— Вот дерьмо, — сказал мой
сосед.
Ровно то, что я сам только что
подумал.
Челнок ощутимо накренился, продолжая баллистическое падение. Из
моего богатого опыта можно рассчитать время, оставшееся до входа в
плотные слои атмосферы. Которые нас на такой траектории, с учётом
ветхости челнока, успешно и сожгут.
У нас было около десяти минут.
— Ну, что, дорогая, — криво усмехнулся я Октавии. — Полагаю, наш
выход.
Я отстегнулся, всплыл над креслом и, оттолкнувшись, пролетел над
пассажирами в нос салона к пилотской кабине. Рисковал, конечно,
если гравитация вдруг вернется, свалиться им прямо на головы.
— Вы врач? — дрожащим голоском спросила стюардесса, когда я
зацепился за скобы на борту рядом с нею.
— Я? Нет? — улыбнулся я. — А вот она — точно лучший врач на этой
планете.
Неловко кувыркаясь, до нас наконец добралась Октавия, я её
поймал и притянул к себе.
— Кажется в тебе на самую малость больше массы, чем обычно
бывает у девушек твоего сложения, — усмехнулся я, за что заслужил
возмущенные взгляд не только от Октавии, но и почему-то от
стюардессы.