— Ой да ладно, — я даже
развеселился. — Я-то здесь точно был раньше тебя.
— Вот только не надо мне заливать,
босота в комбезе на голое тело.
Ну да, тут он был прав. Я пошевелил
пальцами босой ноги. Мне действительно не помешали бы какие-то
тапки на ноги.
— Короче, — отрубил новобранец. — Ты
и девка твоя, отработаете каждый бесплатный час в моем
заведении.
— Да уж нет, — усмехнулся я. — Я
здесь и так достаточно много времени провел.
— Не принуждай заставлять тебя,
щенок.
— Я очень сомневаюсь, что у тебя
получится, — обоснованно заметил я.
— Ну, ты сам нарвался!
И сняв с пояса здоровенную
металлическую дубинку, он устремился ко мне.
Я собирался встретить его как
положено, шквалом призванной энергии, что должна была сложить его
втрое… Но вот она, ещё одна благая весть этого дня, только хреновее
прочих.
Я по-прежнему пуст.
Цена длительного криосна? После
самосожжения в Сингулярной Воронке энергия Большого Взрыва ко мне
больше не вернется?
Разберёмся. Потом. Сейчас надо
выжить. Даже теперь я не безоружен.
Мое тело и есть мое оружие
последнего шанса.
Уклонившись от удара дубинкой, я
пробил ему с ноги голой пяткой прямо в широкий твердый лоб.
Тут-то он и потерялся.
Октавия подобрала откатившуюся
дубинку и встала между нами и ещё каким-то темными личностями,
отиравшимся на входе. Личности отвалили подальше.
— Лежи, олух, не дергайся! — бросил
я, придавив его ногой к ступеням. — Я меч империи, я сам себе
оружие, я опасен и с голыми руками. И ногами. На что ты надеялся
вообще?
Он вяло попытался высвободиться от
захвата, но получил удар пяткой в нос.
— Что, хочешь продолжить? Следующий
удар может стать смертельным.
— Не убивай, а…
— Расхотелось, значит? А как же
упоение в бою? И бездны мрачной на краю? Что, нет ничего такого?
Понятно. Лежи и не гневи меня. Мне нужно подумать.
О, да, подумать было над чем. Мне
очень не понравилось то, что тут я увидел. И я на это уже
насмотрелся.
Планета, доедающая саму себя. Город,
брошенный собственными жителями, равнодушными к самим себе.
Неспособность к действию, неспособность хотя бы оторвать глаза от
иллюзии, созданной кем-то другим.
Последним пунктом стала моя статуя
на площади перед Пантеоном, засыпанная почти по колени бытовым
мусором. Тоже, видать, приношения от благодарных потомков.
Этот мир погряз в самообмане,
самоудовлетворении и анархии. Не похоже, что они нуждаются в
спасении. Собственно, не особо и хотелось.