Теонар нахмурился под шлемом. Меч
сверкнул снова и первым пошел в атаку с сильнейшим замахом. Рогатый
вслепую закрылся руками, от чего клинок счесал злополучные
демонические пики. Яростно вереща, демон попытался ударить эльфа с
кулака, но тот увел его руку, толкнув вперед, от чего тварь
приложилась мордой о стену. Тут же его зубы протолкнулись в горло
заостренными горящими костяшками паладина. Рогатый откинул затылок
назад, вновь ударяясь о дерево.
Земля сыпалась с потолка обильнее.
Стены задрожали, тужась под тяжестью замшелой крыши.
Еще один глухой удар, и из целиком
черных глаз демона заструились кровавые слезы, огибая торчащие
широкие скулы. Он не выдержал, и стены тоже — крыша с грохотом
обрушилась на паладина, проламывая старый гнилой пол. Теонар не
ожидал, что ему придется лететь глубоко в подпольные пустоты. Он
прикрыл глаза, начертив перед собой в воздухе знак отталкивания —
теперь уже горизонтальную черту с перпендикулярными основаниями.
Это должно было смягчить приземление.
Внезапный сильный удар о торчащий в
тоннеле булыжник сбил с мужчины шлем. На пепельные волосы эльфа
посыпались комья грязи, а лезущие кругом корни зацепляли его туго
собранный хвост, больно вытягивая из него пряди.
Теонар открыл глаза только когда
коснулся камней, на которые упал. Магия сработала, и тело обдало
обжигающей болью только от глубокой раны в ребрах.
Он оказался в огромной подземной
пещере с высоким потолком, с которого свисали кривые коренья.
Повсюду царила тьма, а воздух был густ и влажен, до тошноты
насыщенный запахами органического разложения. Эльф невольно скривил
нос и тихо закашлял. Соленовато-стальной привкус крови тут же лег
ему на язык.
«Неслабо он меня пырнул».
Всхлипывания неподалеку заставили
Теонара приподняться и выпустить из ладони небольшую золотую сферу,
чтобы осветить местность и осмотреться. От увиденного его
пристальные глаза стали медленно распахиваться шире. Справа от него
висела целая колонна самодельных клеток, в которых находились
грязные обнаженные женщины. У некоторых не хватало конечностей,
кто-то был ранен и из ран выступал бело-желтый разящий гной. Внизу
у стен на коленях стояли прикованные, но целые девушки помладше. Их
не увечили, но и не мыли. Они стояли ровно, одинаково опустив
засаленные головы вниз. Их запястья туго сжимали чугунные наручи,
ведущие к стене массивной цепью. На шее красовались такие же
тяжелые ошейники, до ссадин натершие нежную кожу.