— Признаться, князь, ваш подход к этому делу хоть и достаточно
понятен с общечеловеческой точки зрения, но при этом весьма
необычен. – Граф Доронин слегка пожал плечами. – Но давайте
все-таки вернемся к тому, с чего мы начали. Поправьте меня, если я
ошибаюсь, но как я понял из ваших слов, вы – противник дуэлей. Вы
отказались бы сражаться?
— Ну почему же отказался? – равнодушно ответил я. – Но здесь,
как я уже говорил, главное – за что драться. За какую-нибудь
пустышку, оскорбление, за голословное утверждение, что я лжец или
предатель, или даже за банальную пощечину я готов бросить вызов
любому дерзкому пройдохе. И сделаю это с абсолютно легким сердцем,
поскольку вполне уверен в своих силах и способностях, которые не
раз были проверены на практике и позволяли мне заканчивать многие
поединки своей полной и неоспоримой победой. Именно за это я стал
бы драться. Но не за безграничное и адское страдание, которое по
законам высшей справедливости требует равного возмездия. Как
говорится, око за око, зуб за зуб. – При этом мои глаза на миг так
яростно сверкнули, что граф Доронин внезапно непроизвольно
побледнел и тут же решил сменить тему разговора.
— Господа, — как ни в чем не бывало, проговорил он, — завтрашний
вечер в Александрийском театре обещает быть весьма интересным.
Будут ставить «Гамлета». Ему пророчат бешенный успех.
— Андрей, милый, — вдруг, слегка поморщившись и нервно
поглаживая живот, перебила мужа Анна Петровна, — а уже известно,
кто выкупил правую литерную ложу? Или она так и остается пустой до
самого конца сезона? – При этом вопросе графиня стрельнула своими
прелестными глазками в мою сторону.
Граф, видимо, недовольный, что его перебили, едва заметно
нахмурился и сухо пожевал губами.
— Видишь ли, дорогая, далеко не всех занимает этот вопрос. А те,
кто все-таки им интересуется, могут попасть в несколько комичное
положение, если вдруг выяснится, что ложа закрыта на весь сезон по
техническим причинам. Мало ли что там могло случится? – И Андрей
Филиппович раздраженно повел плечами.
Я не особо прислушивался к разговору. Меня сейчас занимало
абсолютно другое. Краем глаза, стараясь не фокусироваться на Анне
Петровне, я все-таки очень внимательно наблюдал за ней.
Все фигуры были расставлены по местам. Занавес ждал финального
звонка, чтобы раскрыться и явить присутствующим искусно
срежиссированную сцену. И в предстоящем спектакле этой прелестной
девушке отводилась одна из главных ролей.