Барин-Шабарин 5 - страница 3

Шрифт
Интервал


— Взгляните сюда, мой друг, — сказал Карл Васильевич и резким движением сорвал скатерть с большого стола. — Вы видите этого больного человека Европы? Может, пора уже сделать ему операцию, а то и гляди гнойники расползутся по всему телу?

— Какие ужасы вы рассказываете! — посол сделал вид, что смутился.

На столе была разложена карта Османской империи, да не простая, а с уже очерченными границами, зонами оккупации. Карту с особым тщанием готовил лично Нессельроде, а государь Николай Павлович своей великодержавной рукой правил, оставляя англичанам чуть меньше земель для оккупации, чем предполагал канцлер.

— Вы предлагаете нам 1772 год? — спросил английский посол.

Гамильтон Сеймур намекал на раздел Речи Посполитой, но сказал это ровно, без упрека или раздражения. Будто просто уточнял — так, вежливый интерес. Сеймур играл, он уже не воспринимал ситуацию всерьез.

— А разве полякам плохо жить под славным правлением его Императорского Величества Николая Павловича? — с лукавством спросил канцлер.

— Уверен, что польский народ не притесняется Россией, — солгал английский посол, считавший как раз наоборот.

— Так что же скажете? — нетерпеливо настаивал Карл Васильевич Нессельроде.

Посол Сеймур подошёл к карте, начал рассматривать в подробностях, ведя пальцем по границам. Египет был однозначно за Англией, но Палестина — за Россией, Константинополь под российским контролем, но город международный, под общим управлением. Кавказ однозначно за русскими, но Сирия за Англией. Сеймур внутренне улыбнулся — а Франции-то ничего не достается. Да и Австрия…

— А что с балканскими народами? Разве Австрия на это пойдёт? — спросил англичанин, но быстро поправился. — Вы не подумайте, я всецело на вашей стороне, но и последствия нужно просчитывать.

— Самое главное, друг мой, вы уже сказали, — с неприкрытой радостью сказал канцлер. — Вы сказали «мы». А в остальном мы всегда договоримся. А что до Австрии? Так мы уже спасали ее от гибели, должна же Австрия быть благодарной.

Англичанин исправно кивал на каждое слово канцлера, а после решил и сам добавить. Врать, так врать.

— Но как же мы можем не понимать, что Османская империя больная, словно прокажённая держава. Сколько мы с вами можем её спасать? Уже дважды самопровозглашённый султан Египта мог бы взять Константинополь, если бы не английские и не российские решительные шаги.