— Взгляните сюда, мой друг, — сказал Карл Васильевич и резким
движением сорвал скатерть с большого стола. — Вы видите этого
больного человека Европы? Может, пора уже сделать ему операцию, а
то и гляди гнойники расползутся по всему телу?
— Какие ужасы вы рассказываете! — посол сделал вид, что
смутился.
На столе была разложена карта Османской империи, да не простая,
а с уже очерченными границами, зонами оккупации. Карту с особым
тщанием готовил лично Нессельроде, а государь Николай Павлович
своей великодержавной рукой правил, оставляя англичанам чуть меньше
земель для оккупации, чем предполагал канцлер.
— Вы предлагаете нам 1772 год? — спросил английский посол.
Гамильтон Сеймур намекал на раздел Речи Посполитой, но сказал
это ровно, без упрека или раздражения. Будто просто уточнял — так,
вежливый интерес. Сеймур играл, он уже не воспринимал ситуацию
всерьез.
— А разве полякам плохо жить под славным правлением его
Императорского Величества Николая Павловича? — с лукавством спросил
канцлер.
— Уверен, что польский народ не притесняется Россией, — солгал
английский посол, считавший как раз наоборот.
— Так что же скажете? — нетерпеливо настаивал Карл Васильевич
Нессельроде.
Посол Сеймур подошёл к карте, начал рассматривать в
подробностях, ведя пальцем по границам. Египет был однозначно за
Англией, но Палестина — за Россией, Константинополь под российским
контролем, но город международный, под общим управлением. Кавказ
однозначно за русскими, но Сирия за Англией. Сеймур внутренне
улыбнулся — а Франции-то ничего не достается. Да и Австрия…
— А что с балканскими народами? Разве Австрия на это пойдёт? —
спросил англичанин, но быстро поправился. — Вы не подумайте, я
всецело на вашей стороне, но и последствия нужно просчитывать.
— Самое главное, друг мой, вы уже сказали, — с неприкрытой
радостью сказал канцлер. — Вы сказали «мы». А в остальном мы всегда
договоримся. А что до Австрии? Так мы уже спасали ее от гибели,
должна же Австрия быть благодарной.
Англичанин исправно кивал на каждое слово канцлера, а после
решил и сам добавить. Врать, так врать.
— Но как же мы можем не понимать, что Османская империя больная,
словно прокажённая держава. Сколько мы с вами можем её спасать? Уже
дважды самопровозглашённый султан Египта мог бы взять
Константинополь, если бы не английские и не российские решительные
шаги.