– С ума сойти, – буркнул я.
– В общем, дело дошло до того, что
власть просто валялась на земле никому не нужная. Если верить тому
же Ленину или Марксу, не помню точно, революция случается тогда,
когда низы не могут жить по-старому, а верхи не желают управлять
по-новому. Но в России сложилась совершенно парадоксальная
ситуация: низы не хотели жить по-старому, но, что самое
удивительное – никто не хотел управлять. И именно в это время
подоспел Ленин и просто поднял власть из лужи, в которую её бросили
нерадивые политики. Пока все ругались, большевики уже взяли бразды
правления в свои руки. Когда же опомнились, выяснилось, что во
власти нуждались все, вот тогда и грянула гражданская война.
Вся страна разделилась на белых и
красных. Красные – это большевики и левые эсеры (с большой
натяжкой), остальные – белые, исключая некоторое количество
серо-буро-малиновых с вкраплениями анархизма, этих бьют и
используют и те, и другие, они отвечают взаимностью.
Что ещё? Красные достаточно сплочены,
их дисциплина и преданность идее выше всяких похвал. В этом, как ни
удивительно, заслуга Троцкого. У белых хуже. Их слишком много:
монархисты, республиканцы, думцы, просто недобитые буржуи (как
говорят красные), и каждый из них преследует свою цель и видит себя
на троне, хотя, дисциплину и боеспособность они сумели сохранить.
Объединяет весь этот немыслимый конгломерат только общий враг.
До прошлого года положение у них было
неплохое. Антанта помогала чем могла, к тому же, в их руки попала
большая часть государственной казны, а это несколько тысяч тон
золота. На эти средства Колчак половиной России правил. Но, после
Брестского мира, ему, несмотря на деньги, стало кисло. У Ленина
теперь развязаны руки, и белым движением занялись всерьёз. К тому
же, после Версальского договора, помощь со стороны Европы почти
прекратилась, только японцы ещё трепыхаются, но это такие товарищи
сам знаешь, если они во что-то лапу запустили, придется её
отрубать. А им наш Дальний Восток давно покоя не дает.
Ну, вот, пожалуй, и всё, что тебе
пока надо знать, если вкратце. А то ты со своей любовью, вообще до
ручки дошёл.
Я грустно подумал о том, что моя
любовь там, а я здесь, и эта любовь совершенно не собирается ехать
ко мне, и от этого становилось ещё грустней. Тем не менее, рассказ
отца надо было осмыслить как следует, и печальные мысли покинули
меня сами собой, поскольку всё оказалось слишком глобальным и
невероятным. Посидев ещё чуть-чуть, я зажмурился и потряс головой,
а открыв глаза обнаружил искренний интерес, с которым отец наблюдал
за моими манипуляциями, и, не найдя ничего лучше я спросил: